SCI Библиотека

На протяжении десятилетий романтическая комедия Гарри Маршалла «Красотка» привлекает массовое внимание публики и исследователей. Авторы статьи в качестве причины такого неутихающего интереса предполагают существование нетривиального и привлекательного скрытого смысла, контрастирующего с лежащим на поверхности воспеванием богатства и проституции как способа его достижения. Проблема обнаружения скрытого смысла при этом концептуализируется как проблема установления интертекстуальных связей с иным самостоятельным произведением (прототекстом). Для реализации такого подхода авторы предлагают процедуру контент-анализа, в которой предполагаемый прототекст служит кодификатором для поиска парных (присутствующих в обоих текстах) мотивов. Результат подобного анализа может быть интерпретирован на основе простого статистического правила: более 25 парных мотивов для двух произведений свидетельствуют о надежной проверке гипотезы о прототексте (вероятность случайного совпадения такого набора мотивов меньше одной миллионной). Примененный к «Красотке», такой подход позволил доказательно установить, что, как минимум, одним из основных ее прототекстов служит история «Красавицы и Чудовища». Этот скрытый смысл нетривиален потому, что он не артикулируется явным образом ни в фильме, ни в посвященной ему литературе (включая интервью и мемуары авторов). Но он задает видение новой перспективы реалистической трансформации героев под влиянием взаимных чувств. Такая модель развития отсутствует в альтернативных прочтениях (наиболее часто «Красотка» рассматривается как вариант «Золушки»), но чётко прослеживается в «Красавице и Чудовище». Таким образом, перед нами предстает нарратив о личностном росте, необходимом для истинной любви, а не ведущаяся с помощью сказки пропаганда продажности. Эта интерпретация позволяет объяснить культурную роль и сохраняющуюся привлекательность «Красотки» как произведения кинематографа.

Задача этой работы — показать на примере ст. 10–11 Пятой Пифийской оды Пиндара, что семантика глагола καταιθύσσω понимается неверно и что практически все словари, начиная со словаря LSJ, отразили это ошибочное понимание, сложившееся лишь к эллинистическому времени и закрепившееся у схолиастов. На этом этапе в качестве семантического стержня глаголов группы αἰθύσσω воспринимается сема «движение», а значение καταιθύσσω передается как ‘изливать(ся), спускать(ся) потоком на что-л.’. Но в более раннее время и, в частности, у Пиндара значение αἰθύσσω и его приставочных вариантов было связано с идеей воспламенения / возгорания, оставаясь близким родственному αἴθω ‘зажигать’, ‘воспламенять’. Предлагаемая интерпретация семантики глаголов группы αἰθύσσω позволяет по-новому увидеть образность целого ряда поэтических контекстов, современных Пиндару и более ранних, например, Вакхилида (fr. 20 B, 8), где διαιθύσσηι обычно воспринимается в значении ‘пронизывать’ или ‘заставлять трепетать’. С учетом «огненной» семантической составляющей глагола мы увидим здесь иную образность: «ожидание Киприды» не «пронизывает» и не «заставляет трепетать» сердце, но «распаляет» его, «заставляет загореться». Иной образ возникает и за метафорическим описанием благосклонности Кастора к царю Кирены Аркесилаю: она уподоблена не изливающемуся потоку, но разжиганию огня в очаге, причем приставка κατα- указывает, что действие совершается сверху вниз, т. е. с высоты. И в этом случае перевод ст. 10–11 Пятой Пифийской оды таков: «он воспламеняет безмятежностью твой благословенный очаг».

Среди святых Франциск Ассизский выделяется особой популярностью. Данте Алигьери посвятил ему целую главу в «Божественной комедии», Ференц Лист — страницы прекрасной музыки, в его честь назван один из крупнейших американских городов — Сан-Франциско, о нем писали поэты русского Серебряного века. Франциска не обошли вниманием рок-музыканты, даже представитель современной субкультуры, известный рэпер Оксимирон упомянул его в одной из своих песен. Голливудская звезда Микки Рурк сыграл его в кино. Франциск стал героем мифов и легенд. Их сборник — знаменитые «Цветочки» — люди разных культур читают вот уже несколько столетий. Но ассизский святой проник в изящную словесность не только в качестве персонажа. Он сумел получить титул основоположника итальянской литературы, создав гениальный «Гимн брату Солнцу» — первый в истории литературный памятник на итальянском языке. Он считается покровителем бездомных животных. Его называют первым экологом, первым хиппи, даже «святым неверующих». При этом его духовное детище — францисканский орден — процветает вот уже девятое столетие и на сегодняшний момент насчитывает около 30 тысяч человек. И 266-й папа римский, выбранный в 2014 году, впервые в истории папства взял себе имя в честь святого из Ассизи.

В чем секрет такого широкого воздействия? Как менялось отношение к Франциску с течением времени? Насколько актуальны его идеи сегодня? Эти и другие подобные вопросы обсуждаются в данной книге.

В коллекции scholia vetera к поэме Гесиода «Труды и дни» 35 стихов поясняются с отсылкой к гомеровским поэмам и еще один комментируется с упоминанием Гомера как соперника Гесиода на поэтическом состязании. Как правило, в схолиях не содержится аргументации или ссылок на источники, поэтому схолии, в которых в качестве аргумента используются отсылки к другому тексту, выделяются на общем фоне и являются интересным материалом для исследования. Для поэмы Гесиода «Труды и дни» основными прецедентными текстами, т. е. текстами, которые используются для пояснения основного, являются «Илиада» и «Одиссея», что объясняется традиционным для античности восприятием Гесиода и Гомера как близких, связанных между собой авторов. Ориентируясь на предложенную Диасом Лавадо классификацию гомеровских цитат в трактатах Плутарха, мы рассматриваем встречающиеся в корпусе античных схолиев к поэме «Труды и дни» отсылки к Гомеру с точки зрения их функций — служат ли они украшению комментариев или на самом деле помогают прояснению смысла текста Гесиода. Проведенное исследование показывает, что в основном отсылки к гомеровским поэмам используются именно для пояснения поэмы «Труды и дни» (таким образом прокомментированы 32 стиха). Античные схолиасты воспринимают гомеровские тексты как базу, на которую Гесиод ориентировался при использовании мифологического, исторического, языкового и образного материала, и сами активно опираются на гомеровский материал. Только в трех случаях апелляция к гомеровским текстам, вероятно, служит исключительно демонстрации знания схолиастами гомеровского текста и указывает на наиболее известные цитируемые в античности фрагменты гомеровских поэм.

Степан Разин — одна из самых таинственных личностей в российской истории; достоверно о нём известно очень мало, ни строчки, им написанной, не сохранилось, хотя он предположительно был грамотен и знал восемь языков; он весь, от рождения до смерти, — сплошной миф и загадка. Кто он по национальности? Бросал ли он персидскую княжну в Волгу, а князя Прозоровского — с колокольни? Кем он был — лихим пиратом, жалостливым защитником угнетённых или амбициозным политиком? Для чего затеял всё то, что принесло ему славу и закончилось так ужасно? Автор предлагает читателю вместе заняться увлекательнейшей детективной работой — опираясь на документы, распутывать клубки мифов, старинных и современных, и пытаться понять загадочного человека, который жил так задолго до нас.

Биография великого французского поэта Артюра Рембо, предтечи декадентов и символистов, фигуры, связывающей XIX и XX век во французской поэзии, поражает ничуть не меньше его произведений. Рембо считал себя «ясновидцем», которому на роду написано проникнуть в глубину самых великих тайн человеческой души; с самоотверженностью мученика и упрямством гения он ступил на этот крестный путь и с подлинно античным героизмом принял на себя один за другим все удары жестокой судьбы, ежечасно каравшей его за попытку вырваться за пределы, отведенные человеку. Личность Рембо загадочна и противоречива; автор книги, признанный специалист в изучении французской поэзии конца XIX — начала XX века, проводит читателя через все перипетии фантастической жизни своего героя, давая возможность заглянуть в тайники души подлинного Артюра Рембо, поэта, гения и человека.

Книга «Берлин-45» необычная. Дни и ночи последнего штурма показаны в ней через судьбы его участников — солдат и генералов, командиров корпусов и рядовых разведчиков, танкистов, пехотинцев. Некоторые герои книги прошли войну от западных границ Советского Союза до Москвы, а затем через Смоленщину, Белгородчину, Донбасс, Белоруссию и Польшу до Берлина. Судьбы героев показаны на фоне сложного времени. Автор вводит в оборот многие малоизвестные и неизвестные широкому читателю документы, которые во многом по-новому позволяют взглянуть на нашу историю, загромождённую в прежние годы завалами идеологем, мифов и откровенной лжи. Среди героев — генерал Иван Рослый, танкист полковник Амазасп Бабаджанян, разведчик Григорий Булатов, гвардии певица Лидия Русланова, которая в мае сорок пятого дала свой знаменитый победный концерт на ступеньках поверженного Рейхстага. Впервые развёрнуто показана картина тыла и обеспечения войск 1-го Белорусского фронта — через судьбу генерала Н. А. Антипенко, талантливого организатора и бесстрашного воина.

В статье рассматриваются основные вопросы индивидуально-воспитательной работы с осужденными с учетом использования грамотно организованного педагогического процесса в коллективе, создающего наилучшие условия для реализации всех его требований. В ходе исследования авторы приходят к выводу о том, что именно в коллективе осужденных быстрее и многостороннее познается отдельный осужденный, при этом возникает возможность непрерывного развития индивида, а также выбора наиболее эффективных средств и методов для его воспитания.

В юридической литературе модель прогрессивной системы исполнения и отбывания лишения свободы все чаще ассоциируется с изменением правового статуса осужденного, отбывающего уголовное наказание, в зависимости от положительного или отрицательного поведения осужденного в сторону улучшения или ухудшения. Подобные суждения, по мнению автора, не подкреплены изучением прогрессивной системы с позиции общего определения системы как совокупности элементов, находящихся во взаимных отношениях и связях, образующих определенную целостность, единство, а также ее понимания в аспекте системного анализа. Для создания системного представления об объекте прогрессивной системы с принадлежащими ему системно-правовыми характеристиками необходимо его изучение с позиций системного анализа, который является средством улучшения и развития текущего состояния прогрессивной системы в целом (повышения ее эффективности). В отечественной юридической литературе с обозначенных позиций системный статус объекта прогрессивной системы не изучается. Чтобы нагляднее показать особенности неотделимости системного анализа от объекта системы (лица, содержащегося под стражей; осужденного к лишению свободы; лица, освобожденного досрочно от лишения свободы), впервые осуществлена попытка создания системно-правовой модели системного статуса объекта прогрессивной системы. Кроме того, сконструировано определение понятия системного статуса объекта прогрессивной системы, а также предложена его авторская концепция, проанализированы предлагаемые на обсуждение структурные элементы системного статуса объекта прогрессивной системы. Приведенные в исследовании суждения пока не обрели своей полноты и являются дискуссионными, но их всестороннее изучение позволит по-иному взглянуть на отражение действующей концепции прогрессивной системы в нормах отечественного законодательства.

Статья посвящена употреблению гетерограммы LÚ(. MEŠ) MAŠ. EN. KAK в хеттских текстах. Эта гетерограмма является заимствованием из месопотамской клинописи, в которой она передавала аккадское слово muškēnum (букв. «склоняющийся ниц»). В 1950 г. Э. Ларош показал, что хеттским эквивалентом гетерограммы была лексема ašiwant- ‘бедный’. Однако впоследствии в специальной литературе неоднократно отмечалось, что это значение не подходит для ряда контекстов. Некоторые исследователи считали, что LÚ(. MEŠ) MAŠ. EN. KAK является социальным термином и указывает на определенную группу населения, зависимого от государства. Были предложены такие трактовки LÚ(. MEŠ) MAŠ. EN. KAK, как «полусвободные», «зависимые», «крепостные», «слуги». Однако представляется, что эти переводы также недостаточно обоснованы источниками. В статье рассматриваются два текста из древней Тапикки с упоминанием LÚ. MEŠ MAŠ. EN. KAK / MUŠKĒNŪ, которые еще не были известны в 1960-е годы на момент публикации основного исследования, посвященного гетерограмме. Возможный выход предлагается искать в обращении к данным месопотамской традиции старовавилонского времени, на основе которых для LÚ(. MEŠ) MAŠ. EN. KAK можно предложить перевод «простой, частный человек; простолюдин».