Научный архив: статьи

В России известна малая толика наследия А. Я. Левинсона-балетоведа: только вышедшие на родине труды «Мастера балета» (1915), «Старый и новый балет» (1918), переизданные в 2008 г. До сих пор не собраны воедино и не републикованы многочисленные его выступления в периодике Петербурга / Петрограда и других городов нашей страны. Рассеянные по разным библиотекам, лишь отчасти оцифрованные, они труднодоступны даже специалистам. Не введены в научный обиход работы о русском танцевальном искусстве за границей, которые были написаны в эмиграции на русском языке.

Завязкой истории спектакля о Владимире Высоцком, таганском протагонисте, стала его преждевременная кончина в самый разгар Олимпийских игр 1980 г. «Дирекция и общественные организации театра с глубоким прискорбием извещают, что 25 июля скоропостижно скончался ведущий артист театра Владимир Семенович Высоцкий…»1

«Человек есть усилие быть человеком», – этим высказыванием философа Мераба Мамардашвили, современника Анатолия Эфроса, можно озаглавить многие спектакли режиссера. Среди всех постановок А. В. Эфроса особняком стоят те, в которых режиссер размышлял об усилии быть творческим человеком.

Известно, что Алжир был колонией Франции в течение 130 лет. Почувствовав угрозу полного искоренения, алжирская культура проявила исключительную живучесть.

«Вдохновенной двоицей» А. М. Эфрос называл Вениамина Львовича Зускина и Соломона Михайловича Михоэлса. За сто лет, прошедших с момента возникновения дуэта, эти фамилии стали почти неразрывны. Режиссер Алексей Михайлович Грановский даже разделил на них одну роль, создав для этого не существующего у автора двойника героя. Общность театрального пути сказалась и на личной судьбе актеров: их жизни были тесно переплетены, а трагический финал судеб предопределен событиями послевоенной истории страны 1.

Метерлинком в России заинтересовались почти сразу вслед за Парижем. В. Э. Мейерхольд ставит «Смерть Тентажиля»1 в студии на Поварской, а чуть позже «Сестру Беатрису»2 в театре В. Ф. Комиссаржевской. К. С. Станиславский соединяет в один вечер с антрактом три ранние пьесы: «Слепые» (1890), «Непрошенная» (1890) и «Там, внутри» (1894), а в 1908 г. ставит в МХТ «Синюю птицу» (1905).

Зарубежные исследователи истории театральной семиологии не имеют расхождений в вопросе о первой школе этого направления: традиционно первыми работами, в которых театр и драма рассматривались как знаковые системы, считаются работы участников Пражского лингвистического кружка (1926–1941)1.

Сочиняя произведения для сцены, драматург следовал духу Возрождения. Мировоззрение художников той поры во многом определял ренессансный неоплатонизм, разработанный итальянскими гуманистами, начиная с Марсилио Фичино (1433–1499) и Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494), подхваченный творившим несколько лет в Португалии и Испании Леоном Эбрео (Иегуда Абрабанель, ок. 1460 – после 1523), Фернаном Пересом де Оливой (ок. 1492– 1530-31) и другими мыслителями.

Термин «интонация» происходит от латинского «intono», что означает «громко произношу», и имеет узкое и широкое значение. «В узком смысле он используется для обозначения мелодики, мелодического контура, движения тона. Широкий смысл термина включает, помимо интонации, ударение, паузирование, темп»1 – пишет Г. Н. Иванова-Лукьянова. Это разделение весьма условно, так как все элементы интонационной системы взаимосвязаны. Тем не менее, их дифференциация имеет большую практическую ценность.

Базирующаяся в Берлине с начала 2000-х гг. швейцарско-немецкая группа Rimini Protokoll – это явление, порожденное педагогическими принципами Института прикладного театроведения Гиссена. Пока все вокруг не устают выяснять, можно ли считать их проекты театром, и пытаются очертить рамки тех акций, что предлагаются под маркой Rimini Protokoll, трио Даниэль Ветцель, Хельгард Хауг и Штефан Кэги вот уже третье десятилетие исследует современное им общество.

Появившийся в начале 2000-х гг. московский Театр. doc с самого начала создавался как оппозиция классическому репертуарному театру «с колоннами». Его основатели Елена Гремина и Михаил Угаров отвергали традиционные театральные условности, учили своих артистов играть из ноль-позиции, запрещали режиссерам использовать декорации и художественные «украшательства», а эталонным методом создания пьесы и постановки считали вербатим.

Спектакль Юрия Бутусова «Бег» идет в Театре им. Евг. Вахтангова 9 лет с неизменными аншлагами и стоячими овациями. Редкий успех для пьесы о кровавых событиях Гражданской войны и катастрофе эмиграции. Стоит сказать и об усложняющем смыслы новаторстве Булгакова, который оформил историю в восемь разрозненных мучительных снов и упразднил привычный нарратив и жанровое единство. Тем интереснее сегодня, находясь в значительном отдалении от премьерного ажиотажа, попытаться этот успех проанализировать.