SCI Библиотека

Введение. Для современных исследований характерны разнообразные, часто противоречивые, интерпретации процесса коммуникации и необычайное терминологическое разнообразие. Это касается в том числе интерпретации инструментальных характеристик коммуникации.

Постановка задачи. Задачей исследования становится рассмотрение коммуникации как инструмента познания и как инструмента преобразования интегративно понятой окружающей среды.

Методика и методология исследования. В статье рассматриваются коммуникации с точки зрения исследования их инструментальных характеристик. Авторы считают, что единство и противоречие коммуникации с производственными отношениями проявляется именно в инструментальном характере коммуникации. Рассматривая коммуникацию в рамках такой методологии, мы увидим возможность и необходимость изменения подходов к исследованию коммуникации. По мнению авторов, инструментальный характер коммуникации наилучшим образом раскрывается в контексте разделения труда (производства).

Результаты. Авторы рассматривают процесс становления коммуникаций в логическом аспекте и приходят от простейшего природного отношения к специфически человеческому через рассмотрение целесообразной деятельности (труда) и ее разделения. Примененный авторами подход позволяет определить границу использования концепта «коммуникация», которая обнаруживается при переходе от рассмотрения технологического разделения труда к рассмотрению общественного разделения производства. Авторы находят историко-философскую аналогию описываемого процесса в ранних работах К. Маркса, где присутствовал концепт «отношения общения», позже трансформировавшийся в понятие производительных сил.

Выводы. Функции коммуникации определяются как согласование целей (результатов, продуктов) технологически разделенных трудовых процессов, что означает их соединение. Однако при выделении управления в отдельный трудовой процесс цель может не согласовываться с исполнителем. При переходе же на уровень всего общества мы уже не говорим об инструментальной характеристике коммуникаций, поскольку на уровне всего общества согласование или противопоставление интересов происходит в форме идеологии.

Введение. В статье рассматривается альтернативный подход к пониманию власти как сложного социально-правового и философского феномена. Предлагается отход от классической юридической трактовки власти, представляющей её как систему правовых норм, формирующих государственные институты и переход к пониманию власти как совокупности уникального опыта (переживаний), лежащего в основе формирования регулирующих правил. Методология и источники. Исследование базируется на анализе работ П. Сорокина и использует философско-правовой подход для деконструкции традиционных представлений о власти. В качестве источников используются труды классиков социологии и философии права, а также современные исследования, посвященные феномену власти в различных социальных контекстах. Результаты и обсуждение. Основной акцент сделан на анализе ключевых понятий, связанных с властью, таких как влияние, стремление к власти, подчинение, подавление воли и зависимость. Исследуется, как личный опыт переживания этих понятий, формирует индивидуальное и коллективное восприятие власти, а также влияет на создание и трансформацию социальных норм и правил. Заключение. Делается вывод о принципиальном различии между властью, проявляющейся в повседневной жизни человеческого общества и функционирующей в институтах гражданского общества и государственной власти, определяемой и регулируемой существующей системой управления. Подчеркивается, что понимание власти как совокупности уникальных переживаний позволяет более глубоко осмыслить ее природу и последствия для социального порядка и индивидуальной свободы.

Введение. Хронотоп как объект филологического исследования впервые фиксируется в трудах М. М. Бахтина и в настоящее время рассматривается с позиции разных гуманитарных дисциплин. В данной работе мы обращаем внимание на дисциплинарно-тематическое поле как потенциальную форму реализации хронотопа научно-академического дискурса и предлагаем трактовать хронотоп научного дискурса как существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, когнитивно освоенных в науке, принимая при этом пространственную составляющую научного текста (его «топос») как особые дисциплинарно-тематические координаты, объектно-предметные границы научного исследования, обозначающие его место в предметно-тематическом поле других исследований в выбранной области. Цель настоящего исследования - рассмотреть степень вербализации дисциплинарно-тематического поля в текстах англоязычного научного дискурса как суть реализации его пространственной характеристики. В качестве материала исследования были выбраны научные статьи, опубликованные в журнале Language Sciences за 2022-2023 гг. Основными методами исследования стали описательный метод и метод контекстного анализа. По результатам исследования было выявлено, что актуальная речевая репрезентация дисциплинарного поля научного исследования может быть представлена указанием на конкретную научную область, дисциплинарную аффилиацию цитируемых ученых, а также использование в текстах научных статей терминологических единиц, отражающих ключевые научные концепты исследования. Тематические границы научной работы устанавливаются посредством формулирования объекта, предмета и материала исследования, а также путем обозначения вопросов, входящих в рамки работы, и вопросов, оставшихся за пределами исследования. При этом оба вышеуказанных компонента составляют комплексное когнитивное пространство в структуре хронотопа англоязычного академического дискурса.

Заключение. В ходе проведенного исследования сформулирована концепция дисциплинарно-тематического топоса как одной из форм реализации хронотопа научного дискурса в его пространственной парадигме, а также выявлены формы вербализации дисциплинарно-тематического поля на уровнях экспликации и импликации.

В философии Достоевского осуществляется реинтерпретация классического понятия «отчуждение», представленного в работах К. Маркса, т.е. его смысловое расширение, обогащение, что вызвано национально-культурным, религиозным, историческим своеобразием России, а также фокусировкой русской философской мысли вообще на антропологической тематике. Если Маркс анализирует отчуждение в оптике производственно-экономических отношений, основанных на эксплуатации человека человеком, то Достоевский усматривает в отчуждении следствие отпадения человека от духовных оснований, задаваемых религией. Оба автора соглашаются с тем, что современное общество, основанное на господстве материального интереса, бесчеловечно, безнравственно и разобщено. Немецкий философ считает, что преодоление отчуждения возможно через утверждение «царства свободы», в котором труд будет не способом закабаления человека, а способом утверждения его высшего достоинства. Достоевский связывал возможности преодоления отчуждения с отказом от ложного сознания, с «возвращением» человека к истинной христианской вере, основанной на любви к Богу.

В своих работах Х-Г. Гадамер формулирует самобытную концепцию понимания феномена игры. Рассматривая ее на трех различных уровнях, философ пытается очистить ее от субъективного восприятия, представляя игру в качестве самодостаточного явления, не зависящего и не нуждающегося в игроке. В свою очередь игрок воспринимает игру на герменевтическом уровне, помещая ее между двумя гносеологическими полюсами: «верой» и «пониманием». Промежуточное состояние позволяет философу рассматривать игру в форме диалога, предполагающего вопрос, адресованный собеседнику, и ответ в качестве ответной реакции. Однако возникновение «подлинного» собеседника возможно только в том случае, когда каждый из участников играет «честно».

В статье представлены некоторые философские идеи Станислава Лема, касающиеся границ человеческой природы в контексте научно-технического прогресса. Анализируются взгляды писателя на проблемы искусственного интеллекта, машинного сознания, взаимоотношений «своего» и «чужого», киборгизации и виртуализации человеческого существования. Выявляются параллели между идеями Лема и концепциями современных философов (Д. Чалмерса, Д. Деннета, Д. Харауэй, Н. Бострома). Подчеркивается актуальность этических дилемм, поднимаемых в творчестве Лема, для осмысления перспектив развития человечества в эпоху развития и распространения технологий. Обосновывается значимость наследия Лема для выработки новой рациональности, необходимой для сохранения человеческой идентичности в условиях стремительного научно-технического прогресса.

Введение. Миф, играя роль вечной символической формы, обнаруживает себя во многих сферах культуры, в том числе в моде. Оба феномена формируют комфортные пространства для личности, а миф моды укрепляет онтологический статус моды в социальном, что актуализирует исследование его специфики.

Материалы и методы. Теоретико-методологической базой послужили идеи Р. Барта о моде, символическая концепция мифа Э. Кассирера, воспоминания модельеров П. Пуаре, К. Диора, М. Руфф и М. Куант. Основным методом исследования избран аналитический. Результаты исследования. Выявлено, что миф моды в абстрактно-чувственном ракурсе представляет модные тенденции/коллекции/образ(ц)ы, личность кутюрье/топ-модели/потребителя, дает объяснение, для кого и для чего созданы ее модели. Характерными чертами мифа моды оказываются позиционирование моды и модных коллекций как сакрального пространства, превращение модного дома/кутюрье/образ(ц)ов моды в идолов, формирование сочувственно-эмоционального взгляда потребителя на моду посредством антропоморфности ее атрибутов. Особую роль в перечисленном играют метафоры, превращающие все элементы моды в уникальные и оригинальные составляющие. В результате в мифе видение актуального образа играет роль мана, что создает ауру вокруг моды и заставляет потенциального потребителя перенести демонстрируемое на себя. Привлекающим элементом оказывается и акцент на чуде преображения личности посредством одежды. Обсуждение и заключение. Миф моды утверждает онтологический статус всего модного и способствует продажам моделей, обновляясь каждые полгода. Миф играет в моде роль мощного поддерживающего начала, способствуя ее актуализации.