Во многих религиях мира имеются книги, которые почитаются верующими как священные. Таковы Ведь! у индусов, Авеста у зороастрийцев, Библия (Ветхий завет) у иудеев, Библия, включающая помимо Ветхого завета Новый завет, у христиан. Обычно в них содержатся сказания о боге и о богах, их вестниках, посланниках и пророках, рассказы о загробном царстве, ангелах и чертях, рде и аде, о том, как и кем сотворены мир, земля, человек, животные и растения, установлены обряды и обычаи, определены поступки верующих, порой даже перечисляется, какие из них похвальные, достойные награды — земной и загробной и какие — осуждаемые, преследуемые людскими и небесными законами…
Проповедники всех религий утверждают, что только книги их веры правильные, божественные, боговдохновенные. Наука же подходит ко всем этим книгам одинаково, объективно, без предвзятости. Так она рассматривает и Коран — главную священную книгу одной из наиболее распространенных и относительно молодых религий — ислама.
Тема и результаты данного исследования могут представлять интерес для историков, востоковедов, студентов, туристов и широкого круга читателей из числа тех, кто не равнодушен к истории и духовному наследию народов, проживающих на «библейских землях».
В настоящей статье автор ставит целью показать, как интерпретируются, преломляются и переосмысливаются некоторые ветхозаветные сюжеты в народных легендах и сказаниях в Сирии. При этом речь идет именно о тех эпизодах Ветхого завета, которые, по утверждению сирийцев, произошли на их земле. Поэтому в основе работы лежат проведенные автором в Сирийской Арабской Республике полевые исследования, многочисленные беседы и интервью со священнослужителями и жителями различных районов страны. В статье также приводятся фрагменты из Ветхого завета и Корана, систематизируются собранные материалы. Автор прослеживает, как дошедшие до сегодняшнего дня предания, народные притчи, повествования и коранические сюжеты соотносятся с ветхозаветными сюжетами Библии и чем отличаются от их христианской интерпретации. Упомянутые легенды и фольклор не следует принимать за неоспоримые исторические факты. Однако эти предания живут среди сирийцев и вместе с традициями передаются из поколения в поколение не один век, а вернее, уже не одно тысячелетие. Тема переплетения библейских, коранических и народных сказаний сегодня, как нам видится, может быть весьма актуальна и востребована. Ведь в наше непростое время так важно не зацикливаться на различиях и противоречиях, а наоборот - находить общее среди разных народов, особенно в таких сферах, как религия, культура, традиции, история. В этом и состоит актуальность и злободневность данной темы. Причем не только для Сирии и Ближнего Востока, но и гораздо шире.
В VIII в. до н. э. израэлиты были изгнаны из северного Израиля ассирийцами, как считают историки, некоторые в Мидию (Армению). Позже, в VI в. до н. э., южное колено Израиля, иуды («евреи»), было изгнано вавилонянами, позднее многие из них мигрировали и в регионы Кавказа. О пребывании евреев на Кавказе в научной и научно-популярной литературе имеются многочисленные упоминания, что заставляет ожидать, что в кавказских языках могли и должны были сохраниться свидетельства ареальных связей. Однако проблема поиска гебраизмов и лексических свидетельств влияния одного языка на другой осложняется тем, что с VII в. н. э. в кавказские языки проникают арабские заимствования вместе с религией, а так как арабский и иврит являются родственными языками, становится сложнее установить, из какого языка (иврита или арабского) в кавказские проникает термин. Настоящее исследование посвящено анализу арабских и древнееврейских заимствований в кавказских языках. Использованные в работе сравнительно-исторический и этимологический методы исследования помогут, на наш взгляд, определить принадлежность некоторых лексических единиц в дагестанских языках, входящих в иберийско-кавказскую семью языков.
Данная статья посвящена важному вопросу: был ли пророк Исайя магом? Эта проблема актуальна как для богословия и библеистики, так и для истории религии. В работе рассматривается конкретный библейский пассаж - 4Цар 20.1-11 (=Ис 38.1-21). Этот отрывок выбран не случайно, поскольку именно здесь рассказывается об исцелении царя Езекии пророком Исайей, а Рюдигер Шмитт, известный немецкий библеист, толкует это повествование как «магию» пророка. Работа посвящена опровержению позиции немецкого исследователя. На основе критики текстов в статье доказывается, что стихи, повествующие о «магии» пророка, является позднейшими добавлениями к расскажу. Также отмечается, что это единственный библейский пассаж, который можно истолковать, как «магию» Исайи, что показывает слабость позиции Шмитта (единичный факт не может стать обобщением). Статья призвана помочь лучше понять роль и значение пророка Исайи в древнееврейской истории религии.
Исследуется феномен женского пророчества в Ветхом Завете в рамках антропологической модели «ветхозаветные пророки - шаманы». Обсуждается вопрос о возможной связи между служением ветхозаветных пророчиц и шаманскими практиками различных культур. Опровергается гипотеза, согласно которой практики ветхозаветных пророчиц можно квалифицировать как шаманские. Сделан вывод, что сравнение с применением канонического подхода ветхозаветных пророчиц с шаманами не дает искомого результата - обнаружения«семейного сходства» (по Л. Витгенштейну), поскольку кроме роли посредника эти два феномена ничто не объединяет. Ключевую роль в статье занимают обозначенные проблемы, которые свидетельствуют, что на данном этапе развития религиоведения само сравнение невозможно: 1) характер источников (невозможно добиться объективных исторических данных о пророчицах из библейских текстов и сопоставить их с антропологическими данными о шаманах); 2) терминологическая проблема (среди антропологов отсутствует единое определение«шаманизма», что ведет к методологической коллизии - обоснованности выбора тех или иных групп религиозных специалистов); 3) методологический редукционизм (при сопоставлении двух феноменов опускаются важные элементы их служения). Однако отмечается, что перспектива у этого подхода есть - разработки когнитивного религиоведения.
В статье собраны и прокомментированы упоминания мореплавания, различных видов судов и морских коммуникаций, находящиеся в библейских текстах. Авторы анализируют оригинальные древнееврейские и древнегреческие термины и названия, делают выводы об отражении в Библии развития морского дела на Ближнем Востоке в древности. Уже в Пятикнижии Моисеева (Торе) флот выступает в качестве символа военного могущества и торговли. В текстах не только даются общие представления, но и упоминаются вполне утилитарные предметы и действия. Анализ свидетельств Ветхого Завета позволяет расширить наши знания об особенностях кораблестроения, древней навигации, масштабах, организации и направлениях международной морской торговли. Так, например, упоминается программа строительства кораблей на Красном море для регулярной навигации в «страну Офир», ставшая важнейшим совместным мероприятием двух государств - Тира и Израильского царства. Религиозный характер библейских текстов не лишает их исторической ценности.
Статья посвящена исследованию «гибридов», выполняющих функции религиозных аллегорий, в рассказах Ф. Кафки. Посредством анализа образной системы раскрывается идея рассказа «Гибрид»: природа и судьба христианства, являющегося, по мысли писателя, своего рода «гибридом» Ветхого и Нового Заветов. Рассказчик здесь - Сын Божий, отец - Господь Бог, а четырёхликий зверёк (кошечка-ягнёнок-собака-человек) - пародия на евангельского тетраморфа (лев-телец-орёл-человек) и христианство в целом. В контексте нового толкования проясняется ряд особенностей зверька: подслащенное молоко, которым его кормит рассказчик, - символ евхаристии и христианской мудрости; шёпот - молитвы, обращённые к Иисусу; встречи с детьми по воскресеньям - отсылка к воскресным школам и посещению церкви; изменения в облике - вечно меняющееся лицо христианства по Шлейермахеру. Название рассказа - “Eine Kreuzung” - представляет собой языковую игру: “Kreuz” - это и «христианский крест», и часть слова «гибрид, скрещивание». Автор статьи также рассматривает различные толкования ещё одного рассказа о зверьке-гибриде, «В нашей синагоге», и объясняет, почему из всех существующих на сегодняшний день толкований, наибольшей достоверностью обладает религиозное: то, согласно которому загадочное существо - не что иное, как воплощение духовного пути пророчицы Хульды. Кроме того, предпринимается попытка воссоздать религиозный поиск Кафки с опорой на религиозные аллегории в других его рассказах («Содружество», «Заботы главы семейства», «Экзамен») и определить место «Гибрида» в этом ряду.
Статья посвящена исследованию религиозной образности в рассказах Франца Кафки «Содружество» (1920) и «Экзамен» (1920) как ключа к их толкованию. Опираясь на историко-культурный контекст создания произведений, а также на факты биография писателя, автор раскрывает сакральные смыслы, таящиеся за «темными» и лаконичными сюжетами, которые на протяжении десятилетий озадачивали историков литературы и биографов Кафки. Рассказ «Содружество» представляет собой размышление Кафки о Ветхом Завете и сионизме: в качестве действующих лиц аллегорического дискурса выступают пентаграмма (Печать Соломона) и гексаграмма (Звезда Давида), которые «оживают» и вступают в борьбу за статус символа еврейского народа. Звезда Давида, которая изо всех сил старается вытеснить Печать Соломона, символизирует угасание классической иудейской традиции и торжество сионизма. «Экзамен» изобилует аллюзиями на «Книгу Иова»: дознаватель в рассказе - это Бог, главный герой - праведник и пророк, которого Бог длительное время не призывал и с которым наконец-то вступил в диалог. «Несправедливость» Бога на поверку оказывается экзаменом - испытанием страданием. Произведение отражает внутренний конфликт писателя: чувствуя себя «провалившим экзамен» в жизни светской, Кафка размышляет о том, что значит «сдать экзамен» / «пройти испытание страданием» с религиозной точки зрения. Следовательно, «Экзамен» представляет собой модернистскую версию легенды об Иове, а решение экзистенциального кризиса, к которому подводит читателя Кафка, заключается в смирении.
В статье анализируются религиозные идеи сериала «Мир Дикого Запада». Раскрываются смыслы лабиринта как места обретения самосознания и пространства языческих жертвоприношений. Показано, что в сериале создание мира и человека демонстрирует черты различных религиозных систем: ветхозаветного монотеизма, зороастрийского дуализма и христианства. Проведены параллели между развитием фабулой второго сезона и библейским сюжетом Исхода. Проанализирован символизм 55 Вавилонской башни в третьем и четвертом сезоне сериала, а также концепция христианской жертвы, данная средствами технологий в постхристианском мире.