SCI Библиотека

В статье исследуются несколько факторов, способствующих дифференциальному обозначению объекта (DOM) указательными местоимениями в современном иврите. Цель исследования - проанализировать несколько дискурсивно-прагматических мотиваций для обозначения объектов на примере указательных местоимений ze (MSg) и zot (FSg) “это”, а также ele (CP) “эти”, которые маркируются по-разному, независимо от их восприятия как определенных объектов в целом. Автор рассматривает контекст, регистр и когнитивный статус референта в связи с использованием этих указательных местоимений для кодирования О-участника в переходном предложении, опираясь при этом на данные корпуса для более объективной оценки.

История современного иврита ведет свой отсчет с XIX века, когда Элиезер Бен-Йегуда задался целью изменить статус «спящего»1 с III в. еврейского языка. Этот процесс получил название «возрождение иврита2». К сохранившейся в традиционной литературе основе были добавлены некоторые нововведения, характерные для славянской и германской языковым группам. Однако говорить об окончательном оформлении литературной нормы еще не приходилось. Иврит продолжал развиваться в период первых волн еврейских переселений из Европы в Эрец-Исраэль, впитывая региональные особенности переселенцев. Изменения в нем происходят и до сих пор. Модернизационные процессы в израильском обществе откладывают свой отпечаток на иврит. Язык пересматривает нормы, не актуальные для современного дискурса, приобретает неологизмы и сленг, отбрасывает безнадежно устаревшие элементы. Для стабилизации и кодификации постоянного развития были созданы специальные институции. Казалось бы, что они и должны стать подспорьем в вопросах изучения современного иврита, ведь именно на их постановления ориентирована вся учебная и методическая литература. Однако роль подобных организаций весьма неоднозначна. На практике они зачастую не решают спорные вопросы сопоставления литературной нормы и разговорного статуса, а оставляют их открытыми. Это ставит преподающего и изучающего современный иврит перед нравственным выбором: придерживаться изучения сухих правил или же иногда в ущерб им отдать предпочтение живому неформальному языку. Для иврита данная проблема носит характер экзистенциального вопроса, заложенного еще в период первых волн еврейских переселений на рубеже XIX-XX веков, и не имеющего однозначного ответа.

Статья посвящена деконструированию мифологемы, напрямую затрагивающей языковые модели поведения горских евреев Нальчика в критической обстановке — при угрозе гибели в период немецкой оккупации. Несостоятельность транслируемой мифологемы, которую в общих чертах можно сформулировать как «чудесное спасение
общины благодаря оперативному изучению кабардинского языка», научно подтверждается довольно легко, однако наделение этого адыгского языка символическим статусом «спасителя» в подобной экстренной ситуации оправдывается влиянием других контекстуальных дискурсов. Они, как правило, сопряжены с феноменом многоязычия, стабильно наблюдемого у всех известных локальных горско-еврейских групп и обладающего вариативным характером из-за специфики традиционного расселения в различных кавказских регионах с меняющимся нееврейским автохтонным населением. В западнокавказском культурном ареале (главным образом в Большой и Малой Кабарде), куда горские евреи начинают постепенно мигрировать с начала XIX в. c северодагестанских (кумыкских) территорий, поэтапно под воздействием социально-экономических и культурных факторов возникают свои неповторимые полилингвиальные конфигурации. Важной особенностью полиглоссии нальчикских горских евреев долгое время оставалось преобладающее знание кабардинского в качестве дополнительного «местного» языка и менее распространенное владение другим соседским языком — балкарским.