SCI Библиотека

Статья продолжает исследовательский проект о больничной архитектуре Санкт-Петербурга в историческом ракурсе: от барокко к хай-теку. Шестая часть цикла посвящена неоклассицизму. На рубеже ХIХ–ХХ вв. архитекторы, разочаровавшиеся в избыточной декоративности и сложности модерна, обратились к неповторимой красоте старого классического Петербурга. Новое направление характеризовалось возвращением к симметрии и строгим пропорциям, колоннам, портикам, фронтонам. Не отделяя себя от европейской архитектуры, отечественные мастера опирались, прежде всего, на традиции русской архитектуры второй половины ХVIII — первой трети ХIХ в. И поэтому неоклассицизм по праву называют петербургским неоренессансом. Изучены архитектурно-композиционные и художественные особенности больниц, построенных в стиле неоклассицизма: Больница в память императора Александра II Санкт-Петербургского благотворительного Общества последователей гомеопатии, Акушерско-гинекологическая клиника баронета Виллие Императорской военно-медицинской академии, южный корпус лечебницы А. Я. Фрея — А. Э. Бари, Императорская Николаевская детская больница. Архитектурно-планировочные решения больничных зданий, их инженерное оборудование отвечали самым современным на тот период принципам и приемам проектирования и строительства лечебных учреждений с позиций гигиены и профилактики внутрибольничных инфекций, создавали благоприятные условия как для больных, обеспечивая им комфортное пребывание, так и для работы медицинского персонала. Неоклассицизм, величественный и сдержанно благородный, как нельзя лучше соответствовал имперскому статусу Санкт-Петербурга. Построенные в этом стиле больницы гармонично вписались в архитектурный ландшафт города на Неве.

Цель данного исследования заключается в анализе использования элементов внутреннего ориентализма для отражения межэтнического взаимодействия и культурных стереотипов внутри Италии на примере кинематографического творчества Лукино Висконти. На основе драматургических элементов фильмов данного режиссёра анализируются взаимоотношения между северными и южными итальянцами, что позволяет исследовать разделение социального пространства Италии через призму культурных стереотипов. Внутри одной страны, в которой северные регионы традиционно ассоциируются с промышленностью, богатством и прогрессом, в то время как южные - с бедностью, отсталостью и традиционностью, отмечаются реперные точки ориенталистской интенции. Показано, что несмотря на отсутствие явных мотивов внутреннего ориентализма, у Висконти они зачастую используются для усиления драматургии.

В искусствоведении распространено представление, согласно которому в XIX веке под влиянием процессов «персонализации» произошло разрушение такого феномена, как стиль. Однако стиль не остался в прошлом. Он продолжает сохранять значение инструмента, с помощью которого культура выражает стремление к обобщению, к выражению масштабных тенденций, в том числе принимающих характер поиска национальной идеи. Одним из стилей, возникших в Новое время, когда происходило формирование национальных государств, стал неогрек. В отличие от стиля ампир, олицетворявшего идею государства — империи с милитаристским духом, стиль неогрек напоминал о Древней Греции как «колыбели» европейской культуры, которая воспринималась сосредоточием не только военно-политической, но и научной, философской, художественной активности. В статье анализируется выдающийся памятник архитектуры стиля неогрек — «храм Вальгаллы», возведенный в окрестностях Регенсбурга архитектором Лео фон Кленце и прославляющий деятелей, внесших большой вклад в развитие германской государственности и культуры. Среди них — представители не только немецкого этноса, что подчеркивает именно национальный характер пантеона. В поисках оснований для национального объединения европейские народы Нового времени часто обращались к прошлому, которое трактовалось в возвышенном ключе, идеализировалось и даже сакрализировалось. При этом предметом поклонения могли становиться феномены как религиозного, так и светского характера. «Храм Вальхаллы» — яркий пример сакрализации государственной идеи, представленной в ее древнегреческой, то есть разносторонней, универсальной, культуроцентричной, сбалансированной версии.

Содержание и формы стиля неогрек могут быть востребованы и в наше время там, где особую актуальность приобретают задачи национальной консолидации. Это касается и современной России.

Статья посвящена детским придворным портретам в Испании золотого века. Испанский детский портрет несправедливо обойден вниманием исследователей. Между тем его развитие зримо и наглядно раскрывает специфику эволюции испанского искусства. Обладает он и целым рядом специфических особенностей, отсутствующих во взрослом портрете. Изучение писем Филиппа II к его дочерям раскрывает душевную близость и теплоту отношений в испанской королевской семье, а также показывает богатство и разнообразие деятельности инфант в их детские годы. Образы изобразительного искусства и мир писем Филиппа дочерям «не конгруэнтны», что наглядно демонстрирует условность и каноничность репрезентативных образов детей. Канон репрезентации помогают понять современные дидактические сочинения Эразма Роттердамского, Луиса Вивеса, Бальдассаре Кастильоне. Детей, и особенно королевских детей, сызмальства готовили к их взрослым ролям. Соответственно, существовал жесткий канон репрезентации. Наиболее строгим он оказывается в эпоху Филиппа II. Именно тогда появляются первые детские портреты инфантов. В последующем иконография детских портретов разнообразится. При испанском дворе работают мастера разных национальностей. Итальянка Софонисба Ангвиссола привносит в строгий испанский канон ощущение мимолетности и эмоциональность, что берется на вооружение Диего Веласкесом. Во второй половине XVII в. на смену ощущению изменчивости жизни приходит барочная бравурность, обогащенная аллегорическими фигурами и королевскими атрибутами в детском портрете Карлоса II работы Себастьяна Эрреры Барнуэво. В первой половине XVIII в. при Бурбонах строгая испанская иконография будет дополнена яркими рокайльными красками и глорификацией посредством языка эмблематики.

Статья посвящена исследованию и введению в научный оборот ряда живописных произведений европейских художников из коллекции Иркутского областного художественного музея имени В.П. Сукачёва. Рассматриваются картины XIX века, неизвестных мастеров XVII века и копии с целью установить сведения о подлинности картин, времени их создания и авторах произведений, оценить разные виды копий. В исследовании применяются доступные методы атрибуции: на основе стилистического анализа изучаются документальные свидетельства, особенности композиций, колорита, живописной манеры, стиля эпохи, подписи и надписи. Полученные сведения определят художественную ценность произведений, их принадлежность национальным школам Европы и значение для европейской коллекции музея.

Портретная миниатюра в России проделала путь от элитного царского подарка и награды
до искусства, доступного всем. Императорская Академия художеств чутко реагировала на все новшества в искусстве, и среди ее классов в 1779 году появляется новый класс портретной миниатюры. За полувековое существование классом руководили выдающиеся деятели русского искусства — Жарков, Щукин, Иванов, Варнек. Каждый из них по‑своему видел процесс обучения; разнились и программы, задаваемые для экзаменов. Данная статья — первое объемное исследование, посвященное классу портретной миниатюры в Академии художеств, его ученикам и их работам, многие из которых были ранее неизвестны.

Статья посвящена искусству Италии XIX века.

В эпоху борьбы итальянского народа за освобождение и объединение художники создавали образы национальных героев, изображали важные исторические события.

Их работы являются документами эпохи Рисорджименто, произведениями итальянского веризма.

Статья посвящена атрибуции ранее не известных акварелей Ливадии архитектора Н. П. Краснова. Они хранятся в Российском государственном историческом архиве, где по ошибке были отнесены к ансамблю великокняжеской усадьбы Харакс. Система доказательств принадлежности изображений императорской Ливадии опирается на решение ряда вопросов. На основании датировки рисунков уточняются обстоятельства составления проектов, их место и роль в строительстве ансамбля. Одни из акварелей относятся к первым, а другие к числу последних работ Н. П. Краснова в Ливадии. Первые связаны с поисками образа Большого дворца и Свитского дома, последние посвящены обустройству участка ансамбля от Дома министра до царского храма, и в статье каждый из этапов рассматривается отдельно. Проектная графика служит основанием для реконструкции взглядов, реакции автора на обновление стилистики архитектуры и садово-паркового искусства начала XIX века в направлении символизма и модерна. Исследуемые материалы вводятся в историко-культурный контекст. Они сопоставляются с современным состоянием памятников. Четыре акварели публикуются впервые.

В статье предпринята попытка воссоздать теоретические предпосылки формирования практики живых картин во Франции конца XVIII века. Основу исследования составляет корпус текстов западноевропейских теоретиков и практиков изобразительного искусства и театра, в которых развиваются идеи о взаимодействии театра и живописи — от античных трактатов до трудов эпохи Просвещения. Особое внимание уделено трудам французских авторов XVII–XVIII веков, благодаря которым сформировался новый язык описания
искусства. Методология, примененная в исследовании, включает подходы искусствоведения и театроведения, что позволяет комплексно рассмотреть проблему, находящуюся на стыке двух видов искусств. Новизна определяется работой с малоизученными в российской науке материалами и источниками по теории и истории живых картин, работой с периодическими изданиями, а также попыткой изучить происхождение и выстроить причинно-следственные связи между театром и живописью через призму феномена живых картин.