Возникновение «семинариев» на историко-филологическом факультете Московского университета представляло собой ответ на дискуссии о реформе высшего образования в эпоху Великих реформ, когда обучение студентов в университетах было признано слишком пассивным. В это время идеологи реформ высшего образования требовали дополнить монологичные лекционные занятия письменными работами студентов, которые должны были развивать у них исследовательские навыки и служить основанием для общения с профессорами. После 1862 г., когда в течение нескольких лет за границу на стажировку были отправлены свыше ста молодых ученых по программе министра народного просвещения А.В. Головнина, новая генерация исследователей и преподавателей познакомилась с практическими занятиями в немецких университетах. Те, кто побывал за границей, стали активно использовать термин «семинарий» для обозначения нового вида практических занятий. К середине 1860-х гг. в Московском университете появляются семинарии как учебные подразделения филологов для подготовки гимназических учителей классических языков, а также семинарий (семинар) - вид практических занятий для историков, целью которых являлось написание исследовательских работ. У истоков филологических семинариев в Московском университете стоял филолог П.М. Леонтьев, развивавший те формы занятий на факультете, которые практиковал еще С.П. Шевырев в 1850-е гг. Семинарий же как новую форму исследовательской активности для историков создал В.И. Герье, который считал важным, чтобы выбравшие специализацию по истории студенты писали письменные работы по этой дисциплине. В отличие от филологической семинарии, за работу в которой студенты получали стипендии, участие в исторических семинариях было личной инициативой студентов. Дальнейшее развитие новой формы занятий было связано с попытками разделения историко-филологического факультета по двум специализациям - филологии и истории. Официально семинарии историков стали частью учебного плана факультета лишь после принятия устава 1884 г.
В современной историографии общим местом является утверждение, что Войско Донское после его перевода в 1721 г. из ведения Посольского приказа под начало Военной коллегии полностью утратило свою независимость. В последние годы, однако, такая оценка влияния именного указа от 3 марта 1721 г. на положение донских казаков пересматривается. Статус Войска Донского в послепетровский период может быть уточнен благодаря изучению личных посланий российских самодержцев на Дон. Цель данного исследования - показать отношение императрицы Анны Иоанновны к Войску Донскому на основе грамот, отправленных в период русско-турецкой войны 1735-1739 гг. Грамоты как форма переписки верховной власти с донским казачьим сообществом изучаются в русле историко-типологического подхода к анализу исторических источников с применением формулярного анализа. В статье рассмотрены следующие вопросы: место грамот в системе законодательных и делопроизводственных материалов Русского государства и Российской империи; требования к грамотам, установленные Петром I в ходе реформы государственного управления; порядок создания грамот в личной канцелярии императрицы (Кабинете министров) и Сенате; особенности грамот, посылаемых на Дон. Исследование императорских грамот 1735-1739 гг. позволяет сделать вывод, что в этот период Войско Донское пребывало в состоянии «особого подданства»: с одной стороны, оно, как и в годы правления Петра Великого, напрямую было подчинено самодержице, обладая в то же время определенной степенью самостоятельности, с другой - Войско Донское получало от Анны Иоанновны грамоты, имевшие черты дипломатических посланий. Грамоты 1735-1739 гг. позволили выявить принцип взаимной выгоды как основу отношений между российской верховной властью и Войском Донским. Этот принцип провозглашался незыблемым не только в императорских грамотах Анны Иоанновны, но и ранее, в царских грамотах XVI-XVII вв. Радикальные преобразования во взаимоотношениях российских властей и Войска Донского стали осуществляться в 1770-х гг.
Предметом исследования являются действия великого князя владимирского Юрия Всеволодовича на реке Сити и их отображение в ранних летописных рассказах о нашествии Батыя. Цель исследования — реконструировать исторический контекст, в котором действовали князь Юрий и другие правители русских земель во время событий 1237–1241 гг., а также определить отношение авторов летописных и агиографических произведений конца XIII — начала XIV в. к бегству князей от татар. Научная новизна исследования состоит в комплексном использовании статистического и аксиологического методов. Автор пришел к выводу, что из общего числа русских князей (37), упомянутых в ранних летописных рассказах о нашествии, почти половина (18) либо точно бежали от татар, либо поступили так с большой долей вероятности. Это позволяет с доверием относиться к дошедшей в рассказе Новгородской первой летописи старшего извода трактовке, согласно которой Юрий Всеволодович также бежал от татар и таким образом оказался на реке Сити, где и был убит. Вероятнее всего, само по себе бегство князей не было компрометирующим обстоятельством в глазах их ближайших потомков. Наоборот, успешное бегство воспринималось как результат Божьего заступничества и всячески превозносилось. Однако случай с Юрием был особым: в отличие от подавляющего большинства спасавшихся бегством князей, он погиб. В результате автору рассказа Лаврентьевской летописи, поставившему себе задачей написать панегирик великому князю, пришлось создавать достаточно противоречивую картину событий, согласно которой Юрий Всеволодович якобы не собирался бежать, а, напротив, готовился дать отпор врагу на реке Сити. Однако там он проявил себя отнюдь не как опытный и отважный воин, а как человек, который подобно святым Борису и Глебу готов был на жертвенное заклание и, как «новый Иов», — смиренно встретить ниспосланные ему испытания.
В 21 веке движения в защиту окружающей среды, прав животных и сексуальных меньшинств выглядят автономными друг от друга, но на самом деле являются эле-ментами новой религии – планетаризма. Эта зелёная религия под лозунгом «Спаси Планету!» переросла секуляризацию и неоязычество. В планетаризме есть свои пророки, догмы, соборы, концепция времени (четыре стадии: благой исток, появление зла, появление истины, воссоединение с благом), апологетика и другие религиозные характеристики. Внедрение ценностей и этики планетаризма, которые несовместимы с традиционными религиями, порождает конфликты.
Известный немецкий социолог, автор концепции ускорения и резонанса Хартмут Роза разработал оригинальную версию «Социологии отношения к миру», или, как он её также называет, «Социология резонанса» или «Новая критическая теория». В своих публичных выступлениях на социально-политические, теологические темы, с критикой условий жизни, ускорения, «глухого мира», кризисов современности (демократии, экологии, психологии), в социально-педагогических и социально-философских исследованиях он постоянно обращается к необходимости резонансного отношения к миру в условиях отчужденного и безмолвного мира. При этом автор концепции подвергается критике за «мессианский», «метафизический» и «теологический» характер концепции. Данная статья посвящена рассмотрению ключевых аспектов социологии отношения к миру Хартмута Розы, таких как концепция ускорения, социология отношения к миру, отчуждения и критика позднего модерна. С другой стороны, предпринимается попытка проанализировать критику данной концепции с позиций социологической теории.
В статье представлены результаты специально проведённого эмпирического исследования особенностей ценностно-смыслового самоопределения работающих студентов в период дистанционного обучения. Показано, что в условиях существующей практики обучения в вузе ценностно-смысловое самоопределение студентов характеризуется конфликтной двухвершинной мотивационной направленностью личности без явного преобладания духовно-нравственных (гуманистических) и эгоистически-престижных (прагматических) ценностей.
В статье рассматривается проблема религиозности молодёжи и факторов, оказывающих влияние на её формирование. Актуальность данной темы связана с возрастанием роли религии среди населения России, в том числе, среди молодёжи. В то же время характерная для религиозности молодёжи хаотичность и неопредёленность требует социологического изучения. В статье представлены результаты социологического исследования по выявлению факторов, оказывающих влияние на религиозность студентов г. Москвы. Исследование показало, что более значимыми для современной молодёжи являются факторы, связанные с институтом семьи и СМИ. Взаимодействие в семье путем обсуждения религиозных практик, совместное проведение религиозных праздников и т.д. оказывают решающее воздействие на уровень религиозности молодых людей, их отношение к церкви и поведенческие религиозные практики повседневности. При этом СМИ являются для молодёжи основным источником информации о религии, в том числе о молитвах. В то же время выявлено, что факторы, связанные с институтами образования и религиозными организациями, оказывают меньшее влияние на религиозность современной молодёжи.
В статье исследуется внешний вид христианина на примере молодёжи пятидесятнической и баптистской церквей. В ходе данного исследования была выбрана и применена качественная методология в целях детального рассмотрения проблемы. Применяется следующий инструментарий: методы кейс-стадис, полуструктурированное интервью, метод включенного наблюдения. Данные инструменты предоставили возможность не только детализированного изучения проблематики, но также позволили познакомиться с мировоззрением прихожан, их включённостью в современный мир, изобилующий множественностью феноменов и факторов, противоречащих как личной нравственности воцерковлённой молодежи, так и тому, что транслирует Священное Писание. В результате делается вывод о том, что внешний вид современного христианина имеет некоторые отличия от внешнего вида светского человека, хоть и не всегда явно выраженные. Внешний облик прихожан регламентируется не довлеющими правилами извне, а скорее их внутренней нравственностью, благочестием и Священным Писанием.
Механизмы общественно-политической социализации выступают инструментом включения молодёжи в общественные отношения. Религия продолжает сохранять влияние на формирование ценностно-мировоззренческих установок молодых людей, несмотря на тенденции секуляризации, а также размытость и неопределенность религиозного мировоззрения современной молодёжи. Расширение использования горизонтальных форм цифровой самоорганизации и сетевых практик затрагивает не только светские, но и религиозные институты. В рамках сетевых структур начинают формироваться свои особые субкультуры. Появляются новые формы общественного участия со значительной долей религиозных ценностей. В то же время подобные сообщества могут использоваться многими политическими и международными факторами как инструмент решения конкретных политических и идеологических задач. В условиях социальной нестабильности и аномии подобная религиозность может трансформироваться в религиозный скептицизм или радикализм, что требует адекватной реакции со стороны государства с учётом современных реалий.
В статье на основании обобщения данных качественных социологических исследований – открытой групповой дискуссии и включённого наблюдения – выявляются основные социальные технологии и функции православного молодежного активизма в аспекте воздействия на личность его участников и социальную среду их деятельности. Объектом исследования служит православный молодежный клуб «Феникс» (Республика Мордовия) в качестве инновационного социального проекта, преследующего одновременно цели вовлечения молодежи в общественную деятельность за счет формирования кругов единомышленников и её воцерковления в форме социального обмена. Основной социальный эффект участия его деятельности характеризуется как возможность получить уникальные знания и навыки в обмен на индоктринацию и дисциплину. Взаимоотношения православных молодежных активистов в своем кругу и со священнослужителями на уровне прихода и благочиния в основном характеризуются взаимопониманием, установкой на сотрудничество и общением на равных вне богослужения.