SCI Библиотека

В данной статье рассматриваются особенности использования вставных конструкций как средства потенциального информативного развертывания в художественном тексте. Материалом исследования послужили произведения В. Набокова, М. Цветаевой, А. Белого, М. Булгакова, С. Довлатова, а также тексты современной русской литературы - проза Ю. Буйды, Е. Водолазкина, А. Матвеевой, В. Пелевина, Д. Рубиной, И. Сахновского, М. Степновой, А. Терехова, Т. Толстой, С. Филипенко. Характеризуются основные направления исследования вставок как конструкций экспрессивного синтаксиса (анализ с точки зрения их функциональных особенностей, употребления в определенных падежных формах, речевой прагматики, проявления индивидуально-авторского стиля, стилизации художественного текста, особенностей употребления вставных конструкций в поэзии и прозе одного автора, в плане коммуникативных регистров речи). Определяются основные аспекты потенциального информативного развертывания художественного текста во вставках: соотнесение художественной детали с внетекстовой действительностью, переформатирование основной информации с использованием метафорического кода вставки, сопряжение различных временных регистров художественного текста, присоединение или трансформация оценочной информации, актуализация речевой игры повествователя, моделирование определенной ситуации, потенциальная вариативность в рамках эвфемистической замены, актуализация авторской неосведомленности, интертекстуальное взаимодействие. Анализ конкретных примеров позволяет проследить связь вставных конструкций с различными информативными уровнями, выявить их роль в общей структуре художественного текста, описать основные аспекты информативной вариативности текста, проследить особенности языковой игры с читателем. Проведенное исследование показывает важную роль вставных конструкций при формировании потенциального информативного развертывания текста.

Статья посвящена исследованию лингвистических средств воплощения фольклорной основы в тексте повести Н. С. Дашевской «Вилли» при создании образов, формировании сюжетной структуры, соотносимой с последовательностью обрядов инициации, которая зафиксирована в корпусе русских народных сказок. Цель - установить, какие языковые средства позволяют проявиться фольклорной основе в образной структуре и сюжете повести, отвечая интенциям автора. Актуальность связана с обращением к языку художественной литературы в свете антропоцентрического интереса к языковой личности автора и проблемам идиостиля. Новизна обусловлена комплексным применением различных методов исследования, отвечающих разнообразию авторского инструментария, используемого для достижения заданных Н. С. Дашевской художественных целей; коррелирует с использованием в качестве материала исследования произведений современной детской и подростковой литературы. Идиостиль Н. С. Дашевской не был в фокусе исследовательских интересов в работах языковедов, посвященных изучению идиостиля. Методы нацеленной выборки, лингвистического наблюдения и описания языковых единиц, сравнительного анализа, элементы семного (компонентного) анализа значений и лингвокультурологический анализ обеспечивают достижение цели исследования. В результате исследования языковых ресурсов различных уровней идиолекта Н. С. Дашевской выявлено морфологическое родство текста повести с народными сказками о Бабе-Яге, образов Августины и Севки - с образами Бабы-Яги и Ивана-дурака; охарактеризованы средства экспликации наблюдаемых связей; определена авторская интенция, ориентированная на использование данных средств при поддержке читателя на пути взросления (в период инициации), что характеризует особенности прагматикона - мотивационного уровня языковой личности писателя. Практическая значимость итогов анализа заключается в возможности использования данного материала в процессе преподавания истории и теории языка художественной литературы в вузе, при формировании представления о значимости средств предикации для оценки особенностей идиостиля. Теоретическая значимость исследования связана с демонстрацией возможностей избранных методов анализа для исследования идиостиля современного автора.

Снижение количества рисков и уменьшение ущерба от них является сегодня задачей каждого предприятия, в том числе факторинговых компаний.

Современные методы борьбы с мошенничеством и неплатежеспособностью контрагентов с каждым днем теряют свою актуальность.

В таких ситуациях необходимо обратиться к инновациям и технологиям в области финансовых услуг, которые сегодня уже активно используются международными компаниями и имеют все шансы на их адаптацию на российском рынке.

Предметом исследования является изучение и анализ современных технологий и инновационных методов управления рисками.

Исследовательские результаты заключаются в выявлении основных рисков факторинговых компаний, анализ существующих инновационных технологий для борьбы с ними и разработка предложений по их использованию на российском рынке.

В статье рассматриваются особенности компрессивного словообразования в повседневном дискурсе. Характеризуется творческое начало повседневной речи, обусловленное внутренней мотивацией мыслительной деятельности, а также её диалогическая специфика, что находит отражение в особенностях структуры, сложном семантическом единстве и функциональной предназначенности компрессивов. Выявляются закономерности в производстве компрессивных образований, отмеченных в настоящий период в повседневном дискурсе носителей языка. Определено, что компрессивы в обыденной речи могут быть представлены узуальными словами, получившими широкое распространение, и неузуальными, созданными говорящим в определённой речевой ситуации. Словопроизводство обусловлено желанием создать атмосферу непринуждённого общения, особую эмоционально-экспрессивную насыщенность, то есть определено в первую очередь не информативной, а стилистической интенцией. Наблюдения за появлением лексических инноваций в живой разговорной речи дают основание говорить об активных тенденциях, проявляющихся в русском языке в настоящее время. Проведённый анализ позволяет выявить, что одним из наиболее распространённых способов компрессии в повседневном дискурсе является универбация - создание однословных номинаций на базе словосочетаний. Наибольшую активность проявляют универбы с суффиксами -к(а), -лк(а). Употребление подобного рода слов, которые активно создаются собеседниками в обыденной практике, обусловлено в первую очередь желанием эмоционального воздействия на собеседника. Установлено, что компрессивное словообразование в повседневном дискурсе представлено также аббревиатурными и отаббревиатурными образованиями и разнословными сложениями, их функциональная предназначенность состоит прежде всего в эмоциональном воздействии на собеседника. Констатируется важность изучения компрессивных образований, которые свидетельствуют о словообразовательном потенциале языка и отражают определённые тенденции его развития.

В статье изучается эволюция мем-культуры как одной из моделей ускорения коммуникационного потока единого социокультурного пространства. Автор показывает, что научное исследование природы мемной генерации прошло в несколько этапов, преобладающим из них явилось преобразование понимания его сущности в сторону максимального упрощения мемного конструкта и содержания. Автор поддерживает результаты российских ученых, рассматривающих феномен интернет-мема в контексте мифологизации представлений о реальности. Анализируя субъекты мем-культуры, автор классифицирует движущие силы мемодизайна, состоящие из маркетологов и рекламистов, преследующих коммерческие цели для популяризации брендов, товаров или услуг, добровольных создателей мемов и группы условных хейтеров, действующих в традиционных нишах социальных коммуникаций для пополнения банка данных разнообразных интернет-комьюнити. В статье высказано предположение автора, согласно которому однажды изобретенный мем, не получивший должной раскрутки в интернет-пространстве, при определенных условиях имеет отложенную генную память для завоевания популярности в глобальной цифровой среде. Для изучения подходов решения задачи регулирования продуктов мем-культуры, не отвечающей запросам цивилизационного государства и общества, автор предлагает обратиться к опыту социальной мифологии как наиболее соответствующей мемной природе репликатору мемообразования. Следуя данному сценарию, можно добиться демонстрации в медиапространстве успешных образцов классической мем-культуры, демонстрирующих общечеловеческие ценности, что позволит снизить уровень присутствия в интернет-среде мемов, созданных на основе популяризации негативной девиации, заполоняющих нерегулируемое мем-пространство. Вместе с тем автор отдает себе отчет, что описанный сценарий может быть реализован лишь в локальных интернет-средах. Наивысшую степень проявления мифологии в социальной коммуникации, по мнению автора, обнаруживают мемы, созданные на основе прецедентных текстов классических литературных произведений и успешных слоганов легендарных компаний-производителей уникальных товарных предложений.

В статье впервые в отечественной научной традиции рассмотрены особенности широкой медиатизации во французской прессе знаменитого судебного дела Анри Ландрю - серийного убийцы, арестованного в Париже 12 апреля 1919 г. и казненного 25 февраля 1922 г. Проведенный автором статьи анализ газетных и журнальных публикаций указанного периода (в сравнении с беллетристикой конца XIX - начала XX в.) позволяет прийти к выводу, что эта медиатизация с самого начала была ориентирована на выработанные в тот период стереотипы массового чтения. Публикации прессы подчинены установке на «фельетонизацию» относящихся к деятельности Ландрю новостей, на презентацию его преступлений в виде развернутого во времени криминального нарратива. Наряду с элементами становящегося в «прекрасную эпоху» детективного жанра в прессе часто встречаются аллюзии на литературную классику. Инфильтрация дела Ландрю в городской фольклор позволяет сравнить зловещего убийцу со знаменитым разбойником XVIII века Картушем - легендарным персонажем «Голубой библиотеки». Во многих публикациях делается упор на сценичность описываемых событий, что вполне соответствует тесной внутренней взаимосвязи популярного романа, с одной стороны, и бульварного театра - с другой; свойственное постановкам Grand Guignol соединение хоррора и юмора присутствует и в публикациях о преступлениях Ландрю. Созданные в первой половине ХХ века произведения беллетристики, посвященные Ландрю, отмечены разнообразием авторских установок - от документализма до остросюжетного авантюрно-криминального нарратива и парадоксальной комбинации возгонки стереотипов с их инверсией.

В статье рассматривается обращение советского драматурга Алексея Симукова (1904-1995) к античной мифологии в его поздних пьесах 1983 г. «Гори, гори ясно!» и «Взгляд Медузы» с целью выявить, какие архетипические образы и почему привлекли автора, в чем особенность авторской интерпретации и каково ее соотношение с социально-культурным контекстом предперестроечной эпохи. В пьесе «Гори, гори ясно!» А. Симуков обращается к мифу о Прометее, выделяя в нем идею бескорыстного служения людям, которой противопоставляется жажда власти (через образ Геры и внесценический образ Зевса) и приспособленчество (через образ талантливого, сомневающегося Гефеста и одушевленного оружия, лишенного внутренних противоречий - Орла). В пьесе звучат отсылки к творчеству М. Горького - огонь, вложенный в сердце людям, напоминает легенду о Данко, выбор Геракла, спасшего Прометея, остаться на земле вместо вознесения на Олимп в конце пьесы отсылает к известной цитате из пьесы «На дне»: «Человек - это звучит гордо». В пьесе «Взгляд Медузы» автор предлагает свою вольную трактовку мифа о Персее, намеренно через игру с именами персонажей, их знание о существовании мифа про их тезок отдаляя и приближая их к знаменитым прототипам. Подчеркивается идея цикличности и повторяемости истории, в которой особое внимание уделяется поиску собственного лица - своего места и роли в пространстве известного всем сюжета. Через Персея (Одуванчика, как называет его одна из героинь пьесы) мы видим, как личный выбор, а не героический поступок, к которому персонаж стремится, может повернуть историю в другое русло, что именно он характеризует героя как личность. В конце пьесы снова встречается отсылка к М. Горькому, на этот раз к образу Матери, чьи слезы оживляют застывшего в камне героя.

Понятие «русский мир» в последнее время стало особенно актуальным. Оно является предметом рассмотрения политиков, экономистов, культурологов, историков и др. и обычно связывается с современными политическими событиями. Однако истоки его обнаруживаются уже в русских средневековых художественных и публицистических текстах, причем по мере строительства и укрепления государства и развития социальных отношений развивается и крепнет и понятие «русский мир», неизменно находя отражение в литературных памятниках. События Смутного времени стали большим испытанием и поставили под угрозу уничтожения не только Русское централизованное государство, но и уже сформировавшийся русский мир - явление, в основе которого лежат цивилизационные признаки. Материалом для настоящей статьи служат сочинения патриарха Гермогена, в которых отражаются ключевые признаки русского мира как целостного явления: православная вера, сильный правитель, единство государства, объединение людей в православии, богоспасаемость и др. Сквозной в сочинениях патриарха является идея сохранения этих признаков, которые в совокупности складывают русский цивилизационный код - идентификационное ядро русского мира. Центральной фигурой в его сочинениях становится законно избранный православный царь - лидер русского мира, к верности которому призывает патриарх. Главным приемом автора является прием контраста, и все анализируемые тексты Гермогена можно рассмотреть сквозь призму обобщенной оппозиции «русский мир - нерусский мир», где слово «русский» имеет не этническое, а цивилизационное значение. Русский мир в сочинениях патриарха предстает как сложившийся цивилизационный феномен, которому угрожает реальная опасность.

Финансовая система ОАЭ является ведущим неуглеводородным сектором страны, которая показывает хороший рост в постпандемийный период.

Возможности страны в становлении ее лидером в области инновационных технологий, не только среди стран Персидского залива, но и стран региона БВСА, не вызывает сомнений. После мирового финансового кризиса, который также затронул богатые эмираты Дубай и Абу-Даби, правительство ОАЭ, взяло вектор на создание риск ориентированной инновационной финансовой системы.

Создание крупнейших международных финансовых центров, таких как, Dubai International Financial Centre (DIFC) и Abu Dhabi Global Market (ADGM), явилось логической концепцией по созданию вышеуказанной системы.

Исламские финансовые институты, представленные в ОАЭ, работают в рамках четких правил и стандартов, которые были имплементированы надзорными и регулирующими органами, именно для выстраивания качественных и прозрачных взаимосвязей между контрагентами не только в рамках одной страны, но и на международном уровне.

Финал романа И. А. Гончарова «Обрыв» (он же, по сути, финал всей романной трилогии писателя) до сих пор остается неразгаданным, а значит, по сути, неясен главный замысел всей трилогии («Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв»). В статье главные герои трилогии рассмотрены с точки зрения задушевной для автора идеи о способности человека оставаться «идеалистом» (то есть человеком, не теряющим христианского идеала) во враждебных жизненных условиях, заставляющих «смириться» и приспособиться к неидеальной реальности. Способность к бесконечному движению ввысь демонстрирует только один (автобиографический) герой - Райский. Его духовное развитие в романе - это движение от «страстей» («мытарства») - к «любви», которая «движет солнце и светила». Если смотреть на финал «Обрыва» с традиционной точки зрения, он может вызвать недоумение («концовка „Обрыва”… оставляет вопросов больше, чем ответов»): конца истории, по сути, нет, поездка в Италию, впечатления Райского от музеев, искусства и «старых камней» Европы описаны в нескольких абзацах и могут показаться сумбуром. Кажется, что, собственно, никакого финала в романе нет: герой просто переместился в пространстве. Но если взглянуть на концовку романа с точки зрения громадных авторских задач, поставленных в трилогии, его запросов на изображение «подлинного идеалиста», человека, способного, несмотря на свои слабости, ценить «небесное» выше земного, стремящегося к «нескончаемой работе над собой», имеющего в себе свойства апостольского ученичества у Христа и идущего за ним все выше и выше, открытый финал романа - единственно верное художественное решение.