Предметом исследования является правовая природа актов Конституционного Суда Российской Федерации, определяемая на основе доктринальных представлений о правовых актах и анализа практики органа конституционной юстиции. Для определения правовой природы актов Конституционного Суда автор обращается к признакам судебного прецедента, а также нормативного, интерпретационного и индивидуального правовых актов и на этой теоретической основе предлагает классификацию актов Конституционного Суда, позволяющую указать их место в системе источников права. Автор обращает внимание на то, что разнообразие видов решений Конституционного Суда не позволяет сделать вывод об одинаковой природе всех его актов. Даже одинаковые по форме решения Конституционного Суда могут иметь различное содержание и, как следствие, обладать разной правовой природой. Методологию исследования составляют формально-юридический (догматический) метод, методы дедукции и систематизации. Догматический метод использовался для анализа актов Конституционного Суда; метод дедукции - для переноса общих характеристик индивидуального, интерпретационного и нормативного актов на отдельные виды актов Конституционного Суда; метод систематизации - для упорядочивания актов Конституционного Суда по отдельным типам. Научная новизна исследования заключается в разработке типологии актов Конституционного Суда (индивидуальные правовые акты, интерпретационные акты и акты смешанной природы, обладающие чертами судебных прецедентов, интерпретационных, индивидуальных и нормативных правовых актов). Новизной обладает и вывод о том, что индивидуальные правовые акты Конституционного Суда не являются источниками права, интерпретационные акты Конституционного Суда являются вторичными источниками права, а смешанные акты Конституционного Суда являются первичными источниками права в той части, в которой они содержат формулировки общих норм права, вторичными источниками права - в той части, в которой они содержат правовые позиции (нормативное толкование), и не являются источниками права в той части, в которой они содержат формулировки индивидуальных предписаний.
Обеспечение прав и законных интересов участников декларируется назначением уголовного судопроизводства. Конституционным способом реализации назначения выступает оказание квалифицированной юридической помощи. Традиционно субъектом оказания этой помощи рассматривается адвокат. Однако с развитием уголовно-процессуальных отношений, появлением новых потребностей в этой сфере, расширяется и круг законных интересов, обеспечение которых должно осуществляться посредством оказания квалифицированной юридической помощи, но уже другими субъектами. Предметом исследования выступают уголовно-процессуальные отношения, затрагивающие права и законные интересы участников уголовного судопроизводства и оказание им в этой связи квалифицированной юридической помощи. Цель данной работы - доказать видовое разнообразие форм оказания квалифицированной юридической помощи и объективную необходимость развития уголовно-процессуальной правосубъектности нотариуса. Методологическая основа работы образована совокупностью традиционных обще- и частно-научных методов, включая диалектику, анализ, в том числе системный и статистический, синтез, сравнительно-правовой, формально-юридический и др. 1) идея о содержательном разнообразии форм и способов оказания квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, включая отнесение к оказывающим ее субъектам не только адвоката, но и нотариуса; 2) выявлена закономерность в нотариальной деятельности, имеющая самое непосредственное отношение к уголовному судопроизводству: функции нотариуса носят как публично-правовой, так и частно-правовой характер, что обусловливает постановку задачи для дальнейшего исследования о возможности их конструктивного развития для достижения назначения уголовного судопроизводства; 3) дуалистическая сущность правового положения нотариуса в уголовном судопроизводстве обусловливает выдвижение тезиса о межотраслевом законодательном регулировании деятельности субъектов, оказывающих квалифицированную юридическую помощь в уголовном судопроизводстве, доказывается потребность в разработке уголовно-процессуального статуса нотариуса как субъекта оказания квалифицированной юридической помощи. Нотариус должен обладать преимуществами, сопоставимыми с особыми правилами, действующими в отношении адвоката. Предлагается внесение системных изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: новые пункты ст. 5: «14.1) квалифицированная юридическая помощь участникам уголовного судопроизводства» и «20.1) нотариус», с последующим их развитием в рамках самостоятельных статей уголовно-процессуального закона, включая определение уголовно-процессуального статуса нотариуса как субъекта уголовно-процессуальных отношений.
В условиях глобализации трансграничные коммерческие споры становятся все более многочисленными и сложными. До недавнего времени основными механизмами разрешения таких споров оставались прежде всего международный коммерческий арбитраж и национальные суды. Однако, с появлением международных коммерческих судов возникла необходимость изучения новых механизмов разрешения споров. Предметом исследования являются международные коммерческие (гибридные) суды как особая институция разрешения трансграничных коммерческих споров. Данное исследование ставит цель систематизировать и выявить особенности международных гибридных судов. Для этого проведен сравнительно-правовой анализ механизмов разрешения международных споров; рассмотрен вопрос соотношения режимов международных коммерческих судов и национального правопорядка; кроме того, выявлена проблема преюдициальности решений различных институтов; изучены цели создания гибридных судов. В рамках исследования наряду с методами синтеза и анализа применялись методы сравнительно-правового, формально-юридического и историко-правового анализа. Статистические данные арбитражных и судебных институтов за 2012-2025 гг. использованы в рамках эмпирической базы работы. Новизна исследования заключается в систематическом и сопоставительном анализе международных коммерческих судов, выявлении общих черт и отличий от международного коммерческого арбитража и традиционных национальных судов. Обоснована правовая природа международных коммерческих судов как гибридных механизмов, а также рассмотрены политико-экономические причины их создания в различных юрисдикциях. Рассмотрена проблема правовой интервенции общего права в юрисдикциях континентального права. По результатам исследования автор приходит к следующим выводам: международные гибридные суды представляют собой уникальные институции национального права с элементами международности; юрисдикционные особенности и политика в области права влияют на цели создания гибридных судов; гибридные суды некоторых стран имеют существенное влияние на правовую систему места их учреждения; определенные международные гибридные суды способствуют экспорту национального права; для продвижения собственных интересов и привлечения иностранного капитала, при создании гибридных судов России следует учесть опыт стран, не допустивших правовую интервенцию.
В статье рассматривается проблематика регулирования корпоративной ESG отчетности по международным стандартам в странах БРИКС. Определяются основные международные соглашения и стандарты, принятые по вопросам корпоративной ESG-отчетности, и анализируются специфика и особенности их реализации на национально-правовом уровне, а также в контексте международного сотрудничества. Рассматриваются особенности и специфика национально-правового регулирования и взаимодействие стран БРИКС в проведении и реализации общих принципов корпоративной ESG-отчетности в контексте повестки устойчивого развития. Сопоставляются положения международного и внутреннего национального права, делается вывод о необходимости унификации стандартов на уровне межгосударственного сотрудничества стран БРИКС, формировании специальных межгосударственных механизмов для координации ESG-отчетности, разработки универсальных стандартов, учитывающих специфику объединения стран БРИКС.
Создание международных финансово-промышленных групп (ФПГ) в рамках БРИКС может стать одним из направлений развития технологического сектора экономики. Такие группы могут создаваться на базе межправительственных и межведомственных международных соглашений, аккумулировать государственную поддержку и направлять ее на развитие приоритетных отраслей.
Необходимо, однако, учесть негативный опыт создания и функционирования ФПГ в рамках СНГ. В числе прочего следует прояснить их юридический статус, разработать стандартное соглашение о создании международной (межведомственной) ФПГ, наделить правами юридического лица по законодательству государств-участников, предоставить налоговые льготы. Приоритетной формой функционирования международных ФПГ должна стать организация холдингов с сильной материнской (головной) компанией, владеющей акциями дочерних обществ, расположенных в странах БРИКС.
Для цитирования: Черных И. И. Игра на службе правосудия будущего. Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2025;(2):205-209.
Для цитирования: Гедда А. Н. Недобросовестность сторон в гражданском процессе (заметки из судебной практики) (извлечение). Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2025;(2):194-204.
Неоднозначность правовой природы визуального изображения требует рассмотрения возможности его отнесения к вещественным доказательствам, а также применимости визуального изображения как вещественного доказательства в упрощенном производстве в условиях развития и изменения арбитражного и гражданского процессуального законодательства. Выявлены критерии визуального изображения, такие как физическая сущность, материальность осязаемость, наглядность, аутентичность, идентифицируемость, позволяющие отнести его к разновидности вещественного доказательства, а также правовая природа цифровой фотографии. Сделан вывод о возможности использования визуального изображения в качестве доказательства в упрощенном производстве. В его условиях цифровая фотография может служить важным источником информации, частично компенсируя отсутствие полноценного состязательного процесса. Вместе с тем использование визуальных изображений как доказательства имеет определенные ограничения. Прежде всего это связано с особенностями упрощенного производства, где убеждающее значение доказательств реализуется не в полной мере.
В тексте рассматривается проблема определения понятия «источник доказательства» в контексте использования электронных доказательств в цивилистическом процессе. Автор отмечает, что в российской науке гражданского процессуального права пока не существует четкого определения этого понятия. В зарубежных научных трудах под источником электронных доказательств пони мается физическое, аналоговое или цифровое устройство, способное создавать или хранить информацию. Однако, по мнению автора, такое определение не дает ответа на вопрос о том, что именно необходимо исследовать суду. Автор предлагает считать первоисточником электронного доказательства электронный носитель информации, такой как файл или веб-страница. Поднимается также вопрос о том, как именно суд может исследовать электронные доказательства. Автор указывает на два пути: обращение к первоисточнику или исследование средств воспроизведения доказательств. Чет кое понимание того, что именно является источником электронного доказательства, позволит разграничить эти способы и разработать правила исследования именно электронных доказательств при соблюдении требований принципа непосредственности.
Статья посвящена исследованию принципа наилучшего обеспечения интересов ребенка в контексте судебных споров, с акцентом на международно-правовые подходы и рекомендации. В условиях глобализации и мобильности населения вопросы защиты прав детей в судебных разбирательствах становятся все более актуальными. Анализируются ключевые международные документы, такие как Конвенция о правах ребенка и Гаагская конвенция о гражданских аспектах международного похищения детей. Подчеркивается важность комплексного подхода к защите прав детей в судебных спорах с учетом их уникальных потребностей и обстоятельств, а также необходимость гармонизации национальных и международных стандартов для эффективного обеспечения наиболее благоприятных условий для роста и развития ребенка, включая учет мнения ребенка, его эмоционального состояния и социальной среды.