Статья посвящена исследованию демографических сдвигов в Японии в контексте их влияния на изменение миграционной и внешней образовательной политики страны. Одни из них носили перманентный характер, другие возникали периодически и были вызваны стремительными социально-демографическими и экономическими сдвигами в японском обществе. В статье проанализировано развитие демографического кризиса в Японии в начале XXI века. Данный период характеризуется продолжающейся депопуляцией японского населения, его активным старением и неблагоприятными изменениями на рынке труда, вызванными распространением информационных технологий, автоматизацией и роботизацией производства. В статье проанализированы усугубляющиеся неблагоприятные демографические тенденции, следствием которых стали дефицит рабочей силы, снижение экономического потенциала страны, увеличение демографической нагрузки на работающее население. Исследовано влияние на демографические процессы в Японии фактора образовательной иммиграции, которая рассматривается в качестве одного из наиболее приемлемых ресурсов компенсации возможных демографических потерь населения в будущем. Изучены законодательные новации и нормативно-правовое обеспечение внешней иммиграции, а также их практическая реализация. Установлена ключевая роль ведущих университетов Японии в деле активизации процесса образовательной иммиграции. Представлены результаты деятельности высшей школы Японии по обучению иностранных граждан и сглаживанию негативно складывающейся динамики демографической ситуации в стране. Интерес для дальнейших исследований представляет углублённое изучение причин и выявление последствий современного демографического кризиса в Японии, а также предметный анализ экономической и социальной эффективности изменений миграционной политики страны в сложившихся условиях.
В статье рассматриваются эмиграционные потоки из России в США и Канаду. Принимающие страны своим существованием обязаны иммиграции, как в части экономического, так и геополитического положения в современном мире. С конца XIX в. из России фиксируется стабильно высокий эмиграционный поток в указанные страны. Наибольший отток пришёлся на последнее десятилетие XX в., когда с распадом СССР в эти страны, а особенно в США, резко увеличился поток эмигрантов из России. Увеличение эмиграционного оттока привело к расширению и укреплению русскоговорящего сообщества, эмигрировавшего из России в США и Канаду. В США наибольшая концентрация русскоговорящего населения сконцентрирована в трёх агломерациях: Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Майами. На эти три агломерации приходится свыше 35% всех эмигрантов из России. В Канаде, при значительно меньшем эмиграционном потоке чем в США, наибольшая доля выходцев из России сконцентрирована в таких агломерациях как Торонто и Монреаль. С началом пандемии COVID-19 миграционные потоки в США и Канаду снизились из всех стран мира, включая и Россию. Что стало следствием как антиковидных ограничений, так и прекращением со стороны посольства США в России выдачи сначала неиммиграционных виз, а в последствии, и всех остальных типов виз. Если в пиковый 2014 г. было зафиксировано почти 390 тыс. пересечений границы США гражданами РФ, то в 2021 г. - только 77,7 тысячи. Подобная тенденция наблюдается и с эмиграционным потоком из России в Канаду. Основу миграционного потока в США в настоящее время составляют граждане России, имеющие вид на жительство или гражданство США, а также лица, получившие визы в консульских учреждениях США на территории других стран.
Родительские отпуска являются одной из важнейших составляющих в структуре семейной политики большинства развитых государств. В зарубежной практике выделяются три вида отпусков: материнский отпуск (аналог отечественного отпуска по беременности и родам), отцовский отпуск и родительский отпуск (аналог отпуска по уходу за ребёнком). Исследователи отмечают, что развитие политики отпусков имеет благоприятный экономический, социальный и демографический эффект. По этой причине проблематика отпусков с каждым годом становится более популярной и привлекает внимание широкого круга учёных. Тем не менее, в отечественной научной литературе феномен родительских отпусков остаётся малоизученным. Настоящая статья посвящена изучению влияния родительских отпусков на другие социально-экономические процессы - занятость, гендерное равенство и рождаемость - и связанные с ними направления государственной политики. Исследуя эту взаимосвязь, автор отмечает позитивное воздействие отцовских отпусков и отцовских квот на распределение обязанностей между мужчинами и женщинами в профессиональной и семейной сферах жизнедеятельности. Описываются положительные экономические эффекты от использования родительских отпусков как одного из инструментов защиты работников на рынке труда. Эти эффекты заключаются, преимущественно, в увеличении уровня занятости женщин и снижении разрыва в оплате труда мужчин и женщин. Кроме того, рассматривается влияние родительских отпусков на уровень рождаемости - с одной стороны, использование отцовских отпусков стимулирует родителей на последующее деторождение, с другой - возрастают альтернативные издержки, которые негативно сказываются на репродуктивных установках матерей. Сделан вывод о взаимосвязи политики родительских отпусков и других направлений государственной политики: занятости, гендерного равенства и рождаемости. По мнению автора, эта взаимосвязь свидетельствует о важности проблематики родительских отпусков и необходимости её изучения в России.
Показатель рождаемости имеет особое место среди демографических факторов, определяющих рост численности населения. Решение проблемы низкой рождаемости в России заключается в выстраивании эффективной государственной демографической политики, основанной на стимулировании ключевых детерминантов воспроизводственного процесса. Работа посвящена выявлению ключевых факторов принятия решения о рождении ребёнка в российских семьях, понимание которых позволит обосновать пути повышения эффективности демографической политики по стимулированию рождаемости. Для исследования факторов рождаемости были построены две эконометрические модели: логистическая регрессия для зависимой переменной факта рождения ребёнка в течение года и порядковая логистическая регрессия для количества имеющихся детей. В моделях учтена проблема эндогенности - был использован метод инструментальных переменных. В качестве основного источника данных выступает база данных RLMS HSE. Первичный анализ данных показал, что в России продолжается переход к европейскому типу семьи: наблюдается рост возраста, в котором женщины рожают детей, распространяются внебрачные союзы. В результате регрессионного анализа выявлено, что наибольшее влияние на вероятность женщиной рождения ребёнка в течение года оказывают личностные и социально-экономические факторы, а также условия труда. На количество имеющихся у женщины детей влияют все типы факторов, в особенности - социально-экономические факторы и условия работы. Семьи, не уверенные в своей будущей материальной стабильности, в том числе своих жилищных условий, менее склонны иметь большое количество детей. Даны рекомендации для повышения эффективности государственной демографической политики в России.
Архитектоника авторского исследования отражает парадоксы общественного сознания, касающиеся восприятия феномена социального одиночества через призму полноты семьи и наличия детей. Прерогатива материального достатка во имя перспектив будущего семейного благополучия в условиях современного рынка труда в ряде случаев приводит к социальному одиночеству, когда возмещающим результатом жизненного цикла женщины выступает профессиональная состоятельность при отсутствии семьи и детей. Социальное одиночество начинает утрачивать негативный контекст в восприятии самого индивида, что выражается в увеличении доли россиян в возрасте от 30 до 45 лет, ни разу не состоявших в браке. Авторы раскрывают женские рефлексии феномена социального одиночества в контексте существующих семейных конструктов, а также аспекты стигматизации матерей-одиночек и детей, растущих без отца. Объективно и с позиции интересов демографической политики РФ откладывание важных демографических событий на более поздние возраста увеличивает риски социального одиночества, выраженные в меньших шансах создания семьи и рождения детей. Исследование направлено на выяснение особенностей восприятия социального одиночества женщинами, идентификацию ими своей роли в обществе, значимости для них основных социальных позиций, их желания быть причастными тем или иным социальным группам. Результаты исследования представлены на основе проведенного общероссийского социологического опроса. Первичная обработка полученных эмпирических данных позволила сделать ряд выводов относительно ценностных ориентаций женщин и формирования ими социального поведения в контексте построения профессиональной, семейной и брачной жизненной траектории. Исследовательский фокус представления результатов ориентирован на поиск путей минимизации социального одиночества в общественных представлениях.
Статья посвящена исследованию репродуктивного поведения и прогнозу рождаемости в степных регионах России. Цель работы заключается в выявлении основных закономерностей и определяющих факторов репродуктивного поведения населения в регионах степной зоны России. В задачи исследования входило описание основных характеристик показателей рождаемости, установление существенности различий в показателях репродуктивного поведения, расчёт интегрального показателя репродуктивного поведения и прогнозирование рождаемости в исследуемых регионах. В период 1990-2020 гг. на рассматриваемой территории отмечено общее сокращение численности населения на 847 тыс. человек, основными причинами которого является снижение естественного прироста населения и отрицательные показатели миграции. По регионам степной зоны наблюдается тенденция к увеличению территорий с более низкими коэффициентами рождаемости, растёт средний возраст матери при рождении первого ребёнка, наблюдаются процессы откладывания рождения детей и более позднего вступления в брак. Расчёт интегрального показателя позволил провести рейтинговую оценку степных регионов России по репродуктивному поведению. Установлено, что значение интегрального показателя репродуктивного поведения максимальное в Республике Калмыкия, минимальное - в Саратовской области. В результате моделирования и прогнозирования рождаемости в исследуемых регионах до 2025 г. было выявлено, что для большинства субъектов степной зоны прогнозы неутешительны. Равномерное снижение коэффициентов рождаемости наблюдается в 16 регионах, из которых наибольший спад прогнозируется в Республике Башкортостан (на 0,9 родившихся на 1000 человек), Республике Калмыкия (на 0,8) и Оренбургской области (на 0,8). Только в 2 регионах рассчитанные прогнозы имеют положительный тренд - в Белгородской (на 0,4) и Омской областях (на 0,6).
Демографическая проблема является одной из острейших в современной России, особенно на уровне муниципальных образований, большинство из которых испытывали депопуляцию даже в период с 2010 г., когда по стране в целом численность населения увеличивалась. Для решения демографической проблемы предпринимаются многочисленные меры и дальнейшее расширение их списка вполне оправдано, так как в перспективе ситуация может стать ещё хуже. При этом не исследован вопрос о влиянии на демографическую ситуацию проводящихся в регионах страны муниципально-территориальных преобразований, которые направлены в основном на упразднение или сокращение количества муниципальных образований второго уровня - городских и сельских поселений. Одновременно могут исчезать и учреждения обслуживания населения в сферах образования, здравоохранения и других, что негативно влияет на условия жизни населения и не способствует решению демографических проблем. Не изучены и другие последствия муниципально-территориальных преобразований. В данной статье показано, что муниципалитеты первого уровня (городские округа, муниципальные районы, муниципальные округа), которые в период 2010-2020 гг. были охвачены преобразованиями, отличаются более плохой демографической динамикой (меньше увеличение или больше сокращение численности населения) по сравнению с остальными муниципалитетами в этих же субъектах РФ, которые такими преобразованиями охвачены не были. Различаются муниципалитеты с преобразованиями и без них также по показателям естественного и миграционного движения населения. Можно сделать вывод, что муниципально-территориальные преобразования, направленные на упрощение муниципальной структуры в стране, возможно, решают какие-то сиюминутные сложности, в частности, сокращают бюджетные расходы, но в перспективе они могут иметь негативные последствия для решения главных проблем России, в том числе сохранения и увеличения численности населения страны.
В статье в целях улучшения системы управления демографическими процессами предложена и опробована нестандартная методика исследования итогов демографической динамики населения территорий в возрастном разрезе. Раскрыта структура их формирования за счет основных демографических компонент. Основная конкретная задача сводится к оценке по состоянию на середину 2021 г. для всех регионов России накопленных за 28 лет кумулятивных итогов демографического движения населения, имевшегося на середину 1993 г. (возраст 0 лет). Предложенная в статье методика позволяет показать итоги демографической динамики и её компонент в простой наглядной форме. По данным текущей официальной российской статистики демографическую ситуацию в регионах России по состоянию на середину 2021 г., касающуюся населения в возрасте 28 лет, можно представить следующим наглядным образом на двух типичных примерах - Москве и Курганской области. Москва: из 100 лиц в возрасте 0 лет на середину 1993 г. за 28 лет дожило (при нулевой миграции) 94 человека; миграционным приростом к ним добавилось 107 человек, в том числе 87 за счёт других российских регионов и 20 - за счёт зарубежных стран; итог - 201 человек в 2021 г. на 100 человек в 1993 году. Курганская область: из 100 лиц в возрасте 0 лет на середину 1993 г. за 28 лет дожило (при нулевой миграции) 93 человека; миграционным путём убыло 15 человек, в том числе в другие российские регионы - 25 человек, но за счёт зарубежных стран добавилось 10 человек; итог - 78 человек в 2021 г. из 100 человек в 1993 году.
The article examines the issues of correlation of labour disputes and conflicts of interest in labour legislation and regulations on the civil service. The main positions on the inclusion or non-inclusion of service relations in the area of labour law are presented, based on this, the conclusion is reproduced that contracts on labour (service) with public employees are special classes of labour contracts, and the passage of public service is, as it were, in a state of bifurcation, branching, division into parts (bifurcation). This article contains a discussion about whether it is possible to justify the emergence of labour disputes (conflicts) in official relations affecting private and public interests, in this regard, common features, principles inherent in labour disputes and conflicts of interest are analyzed, their differences in subject composition are revealed. Finally, the author concludes that it is possible to combine labour disputes and conflicts of interest in a single definition of the concept - labour disputes (conflicts), with their subdivision into labour disputes (conflicts) of certain categories of workers and labour disputes of public employees.
В настоящей статье рассматривается проблема применения трехлетнего срока исковой давности к искам об истребовании недвижимых вещей от незаконного владельца. Проблема заключается в том, что истечение короткого трехлетнего срока не прекращает права собственности на недвижимость, а в результате отказа в виндикационном иске в связи с пропуском давностного срока ответчик продолжает незаконно владеть вещью, и в результате возникает dominium sine re. Более того, проблематичным является вопрос приобретения собственности владельцем также после 10 лет владения в силу приобретательной давности, так как узукапиент для приобретения права собственности должен не только владеть вещью, но и владеть ею добросовестно и как своей собственной, что практически не сможет доказать «захватчик» чужой недвижимости, от которого в свое время собственник требовал вещь обратно. Таким образом, возникает период неопределенности прав на недвижимое имущество, и в статье автор рассматривает сложившуюся в армянских судах практику по обходу трехлетнего давностного срока. В частности, распространение давностного срока на виндикационный иск привело к подмене последнего негаторным, в результате чего происходит смешение вещно-правовых способов защиты. Автор также рассматривает целесообразность предлагаемых в науке вариантов разрешения поднятой проблемы в виде согласования сроков исковой давности и узукапии.