SCI Библиотека

Книга академика Б. М. Кедрова посвящена вопросу о диалектическом методе восхождения от абстрактного к конкретному в его применении к изложению самой диалектики. Она является прямым продолжением и в известном смысле синтезом многих других работ автора, касавшихся разработки Ф. Энгельсом и В. И. Лениным их замыслов по диалектике. Результаты исследования имеют большое значение для выяснения путей и способов построения систематического курса по материалистической диалектике как науке.

В книге дан критический анализ методологических основ финализма как одной из наиболее распространенных форм современного антидарвинизма. Выявлены основные критерии финализма, сферы его «компетенции». Указаны существующие типы финальности, предложена классификация финалистических концепций по направлениям.

Рассмотрены основные вехи в развитии понятия финальности от Аристотеля до Берга и причины возрождения финализма в XX в. В рамках шести направлений в финализме разобраны эволюционные представления его наиболее авторитетных приверженцев.

Рассчитана на биологов и философов.

Книга посвящена исследованию специфики воплощения в западной культуре, искусстве, искусствознании и эстетике идейных противоречий современного капитализма. Авторы вскрывают противоречивость буржуазной культурологической концепции, рассматривающей 70-е годы как период перехода от контркультуры к «новому» консерватизму, и показывают, что в основе культурно-художественного процесса на Западе лежит взаимодействие историко-культурных и эстетических факторов с динамикой общественно-политической борьбы, ход которой определяет неуклонное расширение масштабов революционно-демократического, антиимпериалистического движения.

Если мы скажем и утвердим ясными доводами, что ценсура с инквизицией принадлежат к одному корню; что учредители инквизиции изобрели ценсуру, то есть рассмотрение приказное книг до издания их в свет, то мы хотя ничего не скажем нового, но из мрака протекших времен извлечем, вдобавок многим другим, ясное доказательство, что священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягощался в разные времена разум человеческий, что они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к величию и свободе.

III, и последний, том данного издания исследует литературный процесс в США с 90-х годов XIX века до конца 50-х годов XX века включительно.

В целях более полного представления движения литературы середины XX века в настоящий том, печатающийся, как и предыдущий, с американского издания 1955 года, введены главы 82. «Конец эпохи», и 83, «После 1945 года», взятые из доработанного издания 1963 года и раздвигающие хронологические рамки исследования до конца творчества Э. Хемингуэя и У. Фолкнера.

Боккаччо вспоминает в «Генеалогии языческих богов» (XV, 10), что начал писать стихи, как только выучил буквы. Но внебрачный сын преуспевающего флорентийского купца и банкира должен был учиться отцовскому ремеслу, и, хотя потом ввиду явных литературных способностей его передали учителю канонического права, все почти двенадцать лет своей школы Боккаччо считал потерянными и причиной того, что он не стал большим поэтом.

Примерно с 1330 года он жил в Неаполе, где отец одно время был «поставщиком и доверенным» короля Роберта Анжуйского. Увлечения юноши были замечены при дворе этого покровителя словесности и искусств, где Боккаччо занимался классическими древностями с королевским библиотекарем Паоло Перуджино, астрономией-астрологией с Андалоне дель Негро, мог познакомиться с Джотто, Чино да Пистоз и Варлаамом Калабрийским. Боккаччо выработал свой стиль в просвещенной и игривой атмосфере тогдашнего Неаполя, где при нежестокой власти старого короля среди волшебной природы и сладкого ничегонеделанья процветали литературные и карнавальные развлечения.

Сложившись как поэт и гуманист под сенью двух великих имен, Данте и Петрарки, жизненный подвиг и поэзию которых он рано понял и обоготоврил, Боккаччо уже не прокладывал, как они, независимый путь, его сила была, наоборот, в безмятежной открытости для всех духовных веяний и жизненных ситуаций.

Книга последовательно излагает историю развития древнегреческой литературы, начиная с древнейших ее памятников и кончая периодом победы христианской литературы в V веке н. э., означающим конец античной культуры.

Читатель знакомится с основными произведениями и жанрами искусства художественного слова Древней Греции, в процессе анализа показано мировое значение рассматриваемых памятников. Многочисленные отрывки из произведений великих поэтов Древней Эллады цитируются в лучших из существующих переводов. Некоторые отрывки даны в переводе автора.

В текст книги включены: иллюстрации — снимки с произведений античного искусства.

Для студентов высших учебных заведений, изучающих курс античной литературы, а также для широкого круга читателей, интересующихся всемирной литературой.

Авторы этой книги — ученые нашей страны, представляющие различные отрасли научных знаний: астрофизику, космологию, химию и др. Они рассказывают о новейших достижениях в естествознании, показывают, как научный поиск наносит удар за ударом по религиозной картине мира, не оставляя места для веры в бога — «творца и управителя Вселенной».

Книга рассчитана на самые широкие круги читателей.

Высокий, черный, с острой бородкой клинком, в мягкой шляпе, очень похожий на француза или на итальянца, бывший студент технологического института. Красавец — и когда пел басом, под окнами толпой собирались слушатели.

Небольшого роста, коренастый, рябой, с серыми глазами, в которых искрились задор и насмешка, рабочий, ткач, с одной из фабрик центральной России. И у него жена — простое круглое лицо. И когда на нее смотришь — на душе просто, спокойно и ясно. Если б мужа вели на казнь, она пошла бы вместе в петлю так же просто и спокойно, как шла развешивать белье на дворе или в кухню готовить на всю нашу братию обед.

Я потерял близкого друга, товарища…

В марте 1978 года — это был день выборов — Жорж Коньо проголосовал и, исполнив свой гражданский долг, вернулся домой. И здесь неожиданно его застала смерть. Он ушел. Нам остался пример его жизни, преисполненной убежденности и надежды, целеустремленного труда, сознательной борьбы. Нам остались только что законченные им мемуары.

Когда мне предложили написать предисловие к ним, я, как и в момент последнего прощания с Жоржем, мысленно представил всю нашу жизнь. И как бы далеко я ни оглядывался назад, на всем протяжении моей жизни активиста-коммуниста он неизменно присутствовал. В таких случаях принято говорить: «Мы были знакомы целую вечность». И тем не менее, читая его воспоминания, я заново открываю для себя моего товарища.