Непродолжительный период оттепели — один из самых значимых, но в то же время противоречивых и малоизученных в советской истории. «Культ личности забрызган грязью, / Но на сороковом году / Культ зла и культ однообразья / Еще по-прежнему в ходу», — отзывался на исторические веяния Борис Пастернак в мае 1956 года. Книга Сергея Чупринина построена как хроника главных событий, произошедших в русской культуре с марта 1953-го п° август 1968 года. Их комментаторами выступают либо непосредственные участники, либо очевидцы и современники, чьи свидетельства представлены в дневниках, письмах, воспоминаниях и архивных публикациях. Культура оттепельной эпохи, увиденная на широком социально-политическом фоне, оживает здесь как в диалоге с ожиданиями советского общества, так и в драматическом конфликте с государственным тоталитаризмом и казенным единомыслием. Сергей Чупринин — литературный критик, литературовед, историк культуры, главный редактор журнала «Знамя».
Почему люди отказались от охоты и собирательства ради оседлой жизни в сообществах, которые были основаны на зерновых культурах и животноводстве и управлялись предшественниками нынешних государств? Большинство из нас уверено, что одомашнивание растений и животных позволило людям окончательно перейти к оседлости и основать жившие сельским хозяйством деревни, города и государства, а последние, в свою очередь, создали цивилизацию, закон, общественный порядок и, видимо, обеспечили нам безопасную жизнь. Однако археологические и исторические свидетельства ставят этот традиционный нарратив под сомнение.
Джеймс Скотт считает, что первые аграрные государства — порождение совокупности одомашниваний: сначала огня, затем растений, животных, подданных государств, пленников и, наконец, женщин в патриархальной семье — все эти этапы одомашнивания можно рассматривать как способ обретения контроля над воспроизводством. Скотт ищет ответы на вопросы, почему мы так долго избегали оседлости и плужного земледелия, каковы преимущества мобильных хозяйственных укладов, почему скученность растений, животных и зерновых имела столь непредвиденные эпидемиологические последствия и почему все первые государства основаны на просе, других злаках и несвободном труде. Скотт также рассматривает «варваров», которые очень долго ускользали от государственного контроля, и «варварство» — как инструмент понимания напряженных отношений между государствами и не подчинявшимися им народами.
В этой книге рассматриваются несколько “загадочных” летописных и материальных свидетельств, связанных с историей русской культуры конца XI начала XIII столетия. Исследование сосредоточено на том, как индивидуальный выбор находит свое место в традиции, а зачастую и формируем для нее новое русло. Непривычные опыты личного благочестия князей и духовных иерархов, нетривиальные совпадения имен и дат в семейной и публичной истории, неожиданные апелляции к прошлому и использование новых образцов в иконографии власти оказываются столь же необходимыми для поддержания династического и церковного обихода, как и его устойчивые и регулярно воспроизводимые проявления.
После столетий процветания цивилизованный мир бронзового века пришел к резкому и катастрофическому концу. Царства рухнули подобно домино всего за несколько десятилетий. Не стало более минойцев и микенцев, хеттов и вавилонян. Развитые цивилизации конца II тысячелетия до н. э., которые простирались от Греции до Египта и Месопотамии, внезапно прекратили свое существование. Наступили первые «темные века».
Как это произошло? И кто был виновником этого масштабного всеохватывающего коллапса?
В своей книге Эрик Клайн, отвечая на эти вопросы, рассказывает нам захватывающую историю о том, как коллапс цивилизаций был вызван многочисленными взаимосвязанными неудачами, начиная от вторжения «народов моря» и восстания до землетрясений, засухи и сокращения международных торговых путей. Воплотив в жизнь яркий мультикультурный мир этих великих царств, он рисует широкую панораму империй и глобализованных народов позднего бронзового века и показывает, что именно их взаимозависимость ускорила их драматический крах.
Путешественнику, попавшему на остров в океане, где живет туземное племя, поневоле придется вооружиться знанием конкретного, частного, чтобы очевидности чужого культурного опыта «достроились» до некоего целого, и тогда любая мелочь повседневности будет указывать на свое неслучайное присутствие в жизни. Это правило применимо и к научному исследованию.
Перед нами текст древнерусского сочинения конца XVII в., в котором описывается убийство. Парадокс заключается в том, что в средневековой культуре не допускалось даже мысли, что такое убийство возможно. Как же оно стало фактом сознания? Текст этот написан в эпоху больших культурных перемен, в начале 70-х годов XVII в. Сказать: «Вот видите, как осуществился переход от Средневековья к Новому времени, что даже убийства стали возможны, о которых раньше не слыхали», значит ничего не сказать. У этой странной истории должна быть своя логика. Логика допущения, что подобное убийство возможно.
«Свежий и неожиданный взгляд на историю!» — восторженно пишут критики о книге Роджера Осборна «Цивилизация».
Человечество рассматривает современную западную цивилизацию как наследие античности и раннего христианства, эпох Возрождения и Просвещения. Но так ли это?
Существует ли вообще связь между историческими эпохами? Можно ли считать западную цивилизацию единой исторической цепью, звенья которой связует идея прогрессивного развития?
Вот лишь немногие из вопросов, на которые отвечает в своем оригинальном исследовании Роджер Осборн.
Область научных интересов философа Марка Масарского — исследование системной динамики ключевых событий мировой и российской истории. В том числе — критических «точек исторического невозврата». Книга «Неустойчивость порядка» сопоставляет их с позиций синергетического историзма.
Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся мировой и российской историей.
Как жили женщины Средневековья — в городах, деревнях и высоких замках? Какими их хотели видеть мужчины и какими они были на самом деле?
Историк Элеанор Янега рассказывает о выдающихся женщинах того времени и других, менее известных, чьи истории скрыты в документах и судебных делах. Фермерши, хозяйки пивоварен, ремесленницы и художницы — о ни изменили представление о женской природе, интеллекте и способностях.
В сборнике исследована смена качественных состояний общества - от древности до наших дней или, другими словами, проблема переходных эпох, природа которых во многом остается невыясненной. Подчиненное общему замыслу разнообразие тем - от переселенческих процессов в эпоху варварства до современных этнокультурных явлений в России и странах Запада - продолжает некогда прерванную традицию отечественной историографии.
Для специалистов и широкой читательской аудитории.
Что важно, так это включение и Французской Революции, и Философов вместе с Просвещением в более широкий контекст исторического развития, ибо развитие это представляет собой подлинную Революцию и по сути своей является переходом от традиционной мифологии (религиозного мифа, мифа о священном характере власти, мифа об авторитете религии и политики) к новой мифологии, или обновленной всеобщей вере, упорно не желающей признавать себя мифологией и не осознающей своей мифологической сущности.
