Статья: ТРЕТЬЯ ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ "INTERBELLUM ХХ СТОЛЕТИЯ: ОТ РАПАЛЛО ДО МЮНХЕНА" (2022)

2–3 декабря 2021 г. во Владимирском госуниверситете им. А. Г. и Н. Г. Столетовых (ВлГУ) прошла X Международная научно-практическая конференция «Исторический опыт мировых цивилизаций и Россия», организованная кафедрой всеобщей истории. Участниками юбилейного мероприятия стали известные специалисты в области всеобщей и российской истории, представители Института всеобщей истории (ИВИ) РАН, Института российской истории (ИРИ) РАН, Института Европы (ИЕ) РАН, Тихоокеанского института географии Дальневосточного отделения РАН, Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, Дипломатической академии МИД России, Донецкого национального университета (ДНР), Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова (РАЖВиЗ), классических и педагогических университетов из Алтайска, Бийска, Владимира, Волгограда, Воронежа, Иванова, Нижнего Новгорода, Оренбурга, Орла, Ростова-на-Дону, Рязани, Самары, Смоленска, Ярославля, учителя истории и обществознания школ Владимира

Активизация и электоральные достижения праворадикальных партий и движений в последние десятилетия являются транснациональным политическим феноменом, вызывающим озабоченность исследователей либерально-демократического направления. Отсюда проистекает интерес к межвоенному периоду 1920–1930-х годов, отмеченному наступлением фашизма и распространением авторитаризма, существенно потеснивших доселе успешно развивавшийся либерально-демократический тренд

Рецензируемая книга – последняя работа доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника отдела новой истории России Санкт-Петербургского института истории РАН Бориса Соломоновича Кагановича (1952–2021), которая вышла из печати одновременно со смертью ее автора, знатока отечественной исторической науки. Борис Соломонович занимался изучением истории институтов – советским академическим ландшафтом, по-современному выражаясь – и историей людей. В числе его героев такие выдающиеся историки, как О. А. Добиаш-Рождественская, С. Ф. Ольденбург, Е. В. Тарле и другие представители петербургской школы, начавшие свою деятельность до революции и продолжившие ее в советское время.

Публикацию документа «Проект тактики. За свержение военной диктатуры. За создание национального демократического правительства» предваряет вступительная статья, в которой рассматривается путь развития египетского коммунистического движения. Контроль над Суэцким каналом, господство иностранного капитала в банковско-финансовой сфере, оставшееся не реализованным обещание вывода британских вооруженных сил, бесконечные манипуляции с договорными отношениями между Лондоном и Каиром – все это содействовало общественному размежеванию. Коммунистические структуры были расколоты. Наиболее крупные из них – Движение египетского освобождения и «Искра» – слились в 1947 г., создав Демократическое движение национального освобождения – ХАДЕТУ. Основное внимание уделено ключевому моменту в истории этого движения – попытке коммунистов выступить против установленного в стране в 1952 г. военного режима «Свободных офицеров». Потерпев неудачу в стремлении стать его союзником, египетские сторонники марксистской идеи избрали курс открытого противостояния армейским офицерам.

Машинописная копия документа «Проект тактики» хранится в Российском государственном архиве новейшей истории. Документ – часть более обширного досье, включающего протоколы состоявшихся в августе 1955 г. заседаний Комитета единства, итогом деятельности которого стало создание Объединенной коммунистической партии Египта. Документы переведены с арабского языка сотрудниками советского посольства в Каире и, как гласит сопровождающая досье и подписанная министром иностранных дел СССР А. А. Громыко записка, отправлены послом СССР в Египте Д. С. Солодом в советское внешнеполитическое ведомство, откуда они были переданы в ЦК КПСС

Закат западноевропейской исторической геральдики в XVIII в. характеризуется появлением несостоявшейся геральдической регламентации – Ордонанса 1760 г. Людовика XV. Согласно Ордонансу, знать делилась на категории. За право обладания гербом предлагалось заплатить. Ордонанс приводил возможные цены, различные для отдельных лиц и корпораций. Определенные запреты предусматривались в отношении гербов незнатных лиц. Неблагородным, по сути, запрещалось иметь гербы, за исключением тех, кто находился на военных, судебных, фискальных и придворных должностях, и всей городской администрации. Парламент Парижа запретил исполнение королевского Ордонанса и подверг его резкой критике. Ордонанс был истолкован как беззаконие и попытка ввести новый налог. Признание права обладать гербом только за благородными было слишком радикальной переменой в геральдическом праве. В целом это королевское законодательство – яркое свидетельство понимания гербов в Новое время, а судьба его – дополнительная черта в характеристике французского абсолютистского государства. Читателю предлагается полный перевод этого документа

Опубликованная в 2021 г. монография польского исследователя К. Рака «Пилсудский между Сталиным и Гитлером» не может не заинтересовать специалистов по истории международных отношений в межвоенный период. Хотя бы в силу анализируемой в ней проблематики не двух-, а трехсторонних отношений, масштаба хронологического охвата (1924–1935 гг.), богатейшей источниковой основы, представленной материалами из архивов Германии, Польши и России и публикациями документов, использования обширной литературы, в том числе на русском языке. Наш критический разбор не претендует на показ всего разнообразия поставленных или затронутых в работе вопросов, наша задача иная: дать представление о состоянии прежде всего польской историографии таких знаковых для международных отношений межвоенного периода событий, как Локарнские соглашения 1925 г., советско-польский договор о ненападении 1932 г. и польско-германская декларация о неприменении силы 1934 г., польская политика балансирования. Работа К. Рака не историографическая, а сугубо исследовательская, в ней много новых интересных фактов, наблюдений, утверждений и гипотез, с которыми можно полемизировать, но нельзя просто отбросить. Демонстрируя новаторский подход к анализу ряда вопросов, Рак в своих построениях не всегда свободен от влияния стереотипов, особенно когда это касается таких вопросов, как угрожающий для Польши характер советско-германского соглашения 1922 г. в Рапалло, объяснение причин длительного нежелания Польши реагировать на советское предложение заключить договор о ненападении, подмена этими стереотипами научных доказательств, при этом его выводы в должной степени обоснованы, хоть и не всегда бесспорны

Становление военно-исторической антропологии как самостоятельного направления в историографии изменило традиционный образ войны. На место истории стратегических планов операций, сражений, маршалов и генералов, подсчета потерь пришла история повседневной жизни солдат, фронтового быта, эмоций втянутых в конфликт гражданских лиц и военных. «Человеческое измерение» войны стало актуальной темой, о чем свидетельствуют публикации последних двух десятков лет российских и зарубежных исследователей по истории революционных и наполеоновских войн. Пример тому – недавно изданная книга профессора из Йорка Алана Форреста «За кромкой поля боя. Жизнь военных во времена Революционных и Наполеоновских войн». Эта работа, как в свое время галерея арт-нуво, своеобразная коллекция образцов новых подходов и постановок проблемы в области военной истории. Войны эпохи Революции и Империи рассматриваются как первый в современной истории опыт «тотальной войны», затронувшей все слои общества и послужившей катализатором для процессов национальной самоидентификации. Такой подход позволяет ответить на ряд новых в военной истории вопросов: как формировались представления о мужественности, о гражданском долге, о патриотизме, какую роль в этих процессах играли женщины, какова была «культура войны» по отношению к военнопленным, как менялось отношение к рекрутским наборам, какова была судьба ветеранов после окончания войны, и т. д. Как показывает анализ современной историографии, поворот от чисто позитивистских подходов к конструктивизму, от истории сражений к презентациям личного жизненного опыта сопровождается стремлением соединить изучение прошлого с изучением исторической памяти об этом прошлом

В статье показаны ведущие политические стратеги и специалисты по политическим коммуникациям (спин-доктора) британской Консервативной партии в контексте их участия в избирательных кампаниях 2019 г. Цель статьи – продемонстрировать вклад пула политических стратегов в избрание Бориса Джонсона лидером тори, а затем в победу Консервативной партии на досрочных выборах в Палату общин. В центре исследования находятся два основных аппаратных объединения политтехнологов – «австралийский» пул и «британский» пул. Ведущим лицом «австралийской» группы выступал Линтон Кросби, а «британской» – Доминик Каммингс. В статье рассмотрена роль всех ведущих представителей обеих групп в кампании по выборам лидера Консервативной партии и кампании по досрочным парламентским выборам, в том числе Линтона Кросби, Доминика Каммингса, Марка Фуллброка, Айзека Левидо, Майкла Брукса, Эдварда Листера и Ли Кэйна. Отмечается, что в 2019 г. Консервативная партия располагала сильнейшим подбором политических стратегов и технологов в своей новейшей истории. Именно они обеспечили сохранение за тори статуса главной политической силы Великобритании. Основные источники статьи – публикации в британской и австралийской прессе, официальные документы Консервативной партии, включая предвыборные манифесты кампании 2019 г., оригинальные работы британских политиков (прежде всего, Бориса Джонсона), интервью с британскими и австралийскими политическими стратегами

Проблема становления и развития государственных и общественных структур стран, возникших после распада Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ), тесно cвязана с вопросом формирования их нового национального самосознания. Немаловажную роль в этом процессе играет наличие в обыденном сознании народа образа враждебного «другого», что стало одним из главных способов внутренней консолидации новых балканских государств. Под воздействием трагических событий югославской войны 1991–1995 гг., Косовского кризиса 1999 г. на повестке дня оказались разнообразные мифы и концепции возрождения национальной самобытности этих народов, и как следствие – новые поиски собственной этнической идентичности. В контексте многозначного понятия «свой–чужой» образы империй далекого прошлого стали важным инструментом в формировании этнической идентичности стран постъюгославского пространства, призванные сформировать в обществе особое, отличное от других соседних народов восприятие «родины», подчеркнуть собственную уникальность и древность, тем более что в условиях исторического развития Западных Балкан совместить границы государств с границами наций оказалось невозможно, так же как соотнести понятия идентичности и территории. И в данном случае образы античности не являются предметом научного поиска или дискуссии, а представляются обществу как «неоспоримый» исторический аргумент и свершившийся факт в территориальных спорах со своими соседями. Таким образом, античное, древнее прошлое Балканского региона становится как важным инструментом своеобразной войны памяти, призванной уничтожить всякое упоминание о некогда проживавшем на данной территории «чужом» народе и о времени вынужденного с ним соседства, так и «бесспорным» доказательством принадлежности малого народа к Западу и его ценностям – наследию все той же античности

В статье рассмотрен сложный процесс комплектования рядовым и сержантским (подофицерским) составом польских войск, сформированных в СССР в мае 1943 г. и преобразованных в июле 1944 г. в Войско польское. Воссоздание польской армии на территории Советского Союза было связано не только с задачами расширения антигитлеровского фронта, но и с более широкой стратегией перестройки польской государственности на началах взаимовыгодного военно-политического сотрудничества с Советским Союзом. Новая польская армия строилась в непрерывно меняющихся военно-стратегических и внешнеполитических условиях, что самым непосредственным образом отражалось на ее личном составе и условиях комплектования. Мобилизации в польскую армию прошли три совершенно разные стадии – от призывов среди репрессированного в предвоенный период польского населения к мобилизациям населения на освобожденных территориях Западной Белоруссии и Украины и, наконец, на землях самой Польши. По мере организационного и численного роста польской армии ее личный состав приобретал все более полиэтничную структуру и все менее определенный гражданский статус. Урегулирование этих проблем потребовало совместных решений с обретавшими политическую субъектность левыми политическими силами и военным командованием Польши. Статья основана на опубликованных источниках и материалах российских архивов, прежде всего Центрального архива Министерства обороны РФ, ранее не использовавшихся в изучении советско-польского военного сотрудничества в годы войны.

Межвоенный период был временем возникновения и подъема фашизма во всем мире, в том числе и в Латинской Америке, где одной из немногих стран появления массового фашистского движения была Чили. Данная статья посвящена анализу идеологии и политической практики чилийского национал-социализма в 30-е годы ХХ в. В основе анализа автора – политическая и идеологическая публицистика чилийского национал-социализма, пресса, воспоминания участников движения и их противников. В Чили сформировалась национал-социалистическая партия («креольский нацизм»), декларировавшая национализм, антидемократизм, антилиберализм, антикоммунизм. У европейских фашистов они заимствовали корпоративизм, антисемитизм и расизм, они воспринимали себя как единственную альтернативу угрожающему западному миру марксизму. Это было антисистемное движение, отрицавшее ценности либеральной демократии, которую связывали с господством плутократии и империализма. Чилийские нацисты предполагали антилиберальную революцию, строительство тоталитарного государства. Доведенные до логического конца, эти принципы сделали из движения опасную для правящих кругов силу, мало отличавшуюся от левых, марксистских партий, что объясняет жесткие репрессии против «креольских нацистов», что в свою очередь сближало их с левыми. Особенностями чилийского нацизма были его постоянная эволюция в сторону левых сил и оппозиция традиционным правым партиям, что привело это движение к союзу с антифашистским Народным фронтом, который был создан как раз для противостояния фашистской угрозе в лице национал-социализма. Таким образом, нацисты оказались в одном политическом блоке с коммунистами и социалистами. Этот противоестественный альянс с левыми, проповедь необходимости «правой революции», а также враждебность традиционных правых привели к развалу движения и его исчезновению с политической арены. Несмотря на ликвидацию движения, идеи правой революции, тоталитарного государства, корпоративизма прочно утвердились на чилийской почве, а самым их ярким проявлением был режим А. Пиночета в 70-е годы ХХ в

В 1880-е годы Россия осуществила ряд важных шагов по укреплению своих позиций в Средней Азии. Присоединение города Мерва, Иолатанского и Пандждехского оазисов в 1884–1885 гг. привело к возникновению территориальных споров с Афганистаном, находившимся с 1880 г. под протекторатом Великобритании, за южные туркменские земли, а также к боестолкновению с афганским отрядом под руководством английских офицеров у пункта Пул-е Хишти (Таш-Кепри) на реке Кушке. Последнее событие чуть было не поставило политическое противостояние между Петербургом и Лондоном за влияние в регионе на грань полномасштабного военного конфликта. Результатом мирного урегулирования стала работа смешанной русско-английской комиссии по определению западной части границы между Россией и Афганистаном, окончившаяся в 1888 г. подписанием соответствующего соглашения. Все эти события не оставались без внимания российской общественности. На страницах ведущих отечественных изданий публицисты регулярно знакомили читателей с тем, что происходило на южных рубежах империи, рассматривая ситуацию в контексте общеевропейской политики. В настоящей статье представлена попытка охарактеризовать взгляды на российскую политику на афганском направлении в середине 1880-х годов ведущих российских консервативных публицистов тех лет, оказывавших в разной степени влияние в том числе на мнение Александра III, а также дать анализ того, в какой мере их предложения по выстраиванию внешнеполитического курса в афганских делах сочетались с действиями, предпринимавшимися российским правительством. Источниками исследования стали публикации наиболее влиятельных представителей консервативной прессы, таких как М. Н. Катков, И. С. Аксаков и В. П. Мещерский, о событиях на российско-афганской границе, вышедшие в свет в период наибольшего обострения в российско-британском противостоянии в регионе (1884–1886 гг.), а также статьи официозных изданий. Автор приходит к выводу, что, несмотря на благоволение Александра III консервативным взглядам и их выразителям, по существу ни одно из предложений этих публицистов в отношении российской политики у границ Афганистана не было принято правительством.

Статья посвящена истории появления и практикам использования новых каналов коммуникации подданных и правителя в России. При Екатерине II жители России широко пользовались почтой для отправки прошений правителю, а при Павле I для этой цели стали применяться ящик для прошений и газеты. В историографии России Нового времени отсутствуют специальные исследования о каналах коммуникации ходатаев и монарха. Цель статьи – реконструировать институциональную и социокультурную историю новых средств связи, чтобы понять, как их использование изменило коммуникацию власти и общества в России. Основными источниками работы являются материалы делопроизводства и периодической печати, а также записки современников, в которых описываются новые средства связи. Как показало исследование, развитие дистанционной связи избавило просителей от необходимости лично посещать присутственные места. При использовании ходатаями почты их письма доставлялись монарху через почтмейстеров статс-секретарями. Появление ящика для прошений предоставило подданным возможность обратиться к монарху «беспосредственно». С помощью публикации ответов на прошения в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Московских ведомостях» правительство корректировало коммуникацию с челобитчиками и способствовало правовому просвещению. Новые каналы связи, однако, служили поддержанию старой традиции персонального отправления правосудия монархом

Статья посвящена современным тенденциям в изучении истории российскоамериканских отношений с конца XVIII в. до начала XXI в. Автор видит свою задачу в том, чтобы представить основные монографические исследования по данной проблематике, обратить внимание на многообразие жанров и теоретико-методологических подходов, получивших развитие в российской и американской историографии, а также обозначить перспективы изучения и преподавания истории двусторонних отношений. Его внимание сосредоточено на характеристике различных способов вопрошания исторического прошлого, поскольку в современной исторической науке от этого, а не только от введения в научный оборот ранее не использованных архивных источников, зависит получение новых знаний. По мнению автора, в многообразии вопросов, адресованных прошлому, американские историки преуспели в большей степени, чем их российские коллеги по цеху, несмотря на общие достижения и отдельные новаторские работы последних. Поэтому так важен откровенный разговор между учеными двух стран и продолжение работы в рамках совместных проектов и коллективных монографий, где можно было бы обобщить достижения национальных историографических школ не только на уровне монографической, но и статейной литературы и наметить перспективы дальнейших исследований. Данная статья может и должна рассматриваться как приглашение к такому разговору

Имплементация Батумских договоров от 4 июня 1918 г. означала установление гегемонии Османской империи в макрорегионе между Черным и Каспийским морями. С первых же дней это вызвало противодействие других имперских акторов, включая союзную Турции Германию. В июне–июле 1918 г. все претенденты на контроль над постимперскими пространствами бывшей Османской империи были вынуждены сочетать силовые и дипломатические средства для укрепления своих позиций, подбирая союзников и накапливая силы. По ряду объективных причин ни одна из держав не обладала необходимыми для реализации своих целей ресурсами, сталкиваясь с дефицитом не только военных средств, но и необходимых технических условий. Заинтересованность в трансформации региона была крайне высока: Германия и Советская Россия стремились включить Закавказье в пространство более крупной Брестской системы, Антанта и Центральные державы продолжали решающую кампанию Великой войны, младотурки видели единственный шанс в реализации своих националистических проектов. Заложниками этих устремлений становились только что появившиеся и находившиеся на разных стадиях оформления государства-лимитрофы по обе стороны Кавказского хребта. Определяющую роль в их судьбе играли германская миссия в Грузии, содействие Османской империи Азербайджану и Горской республике, а также стремление Армении получить помощь от Великобритании, Советской России или Австро-Венгрии. Политика великих держав осложнялась проблемами коалиционного взаимодействия и системными тенденциями к оформлению целостного геополитического пространства на основе победы Центральных держав над распавшейся Российской империей и Румынией. Решить эту проблему с помощью мирной конференции в Константинополе не удалось, а усилия Антанты, направленные на восстановление Восточного фронта в тех или иных регионах бывшей Российской империи, нарастали. Взаимодействие и конкуренция различных акторов приводили к активному вовлечению макрорегиона в логику Великой войны, так что попытки дипломатического оформления или ревизии Батумской подсистемы вскоре сменились военным противостоянием всех имперских претендентов вокруг Баку. В статье на основе дипломатических архивов бывших Центральных держав реконструируются процессы становления новой подсистемы международных отношений.