Статья: ОТ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА (2024)

Развитие цифровой экономики влечет за собой возникновение или трансформацию уже существующих общественных отношений, которые складываются между инвесторами и профессиональными участниками рынка ценных бумаг в сфере финансового рынка. Профессиональные участники рынка ценных бумаг стали оказывать свои услуги инвесторам не только лично, но и с помощью технологий искусственного интеллекта. К таковым технологиям можно отнести использование программ для ЭВМ - «роботов-советников» («робоэдвайзеров»), для предоставления инвестиционных рекомендаций. Внедрение таких инноваций на финансовом рынке неумолимо поставило вопрос о введении правового регулирования общественных отношений, складывающихся при предоставлении профессиональными участниками рынка ценных бумаг - инвестиционными советниками с помощью роботов-советников консультационных услуг своим клиентам. Автором было констатировано, что относительно недавнее возникновение общественных отношений в сфере робоэдвайзинга вызывает затруднения в понятийном аппарате не только в российской науке, но и в зарубежной. В статье были предложены понятия «робот-советник» («робоэдвайзера») и «робоэдвайзинг» как в теоретическом смысле, так и в юридическом. Были проанализированы подходы государств к установлению в национальном законодательстве правового регулирования предоставления инвестиционных рекомендаций роботами-советниками. Автор выделяет два подхода государств к установлению правового регулирования: с помощью актов рекомендательного характера и с помощью принятия специальных нормативных правовых актов. Сделан вывод о том, что Российская Федерация относится к категории государств, где правовое регулирование предоставления инвестиционных рекомендаций роботами-советниками осуществляется на основании специальных нормативных правовых актов; высказана точка зрения, в соответствии с которой закрепление легальной дефиниции «робот-советник» в российском законода-тельстве представляется нецелесообразным вследствие того, что в нем уже установлен механизм правового регулирования предоставления инвестиционных рекомендаций с помощью программ для ЭВМ (которые предполагают под собой использование алгоритма автоконсультирования), на основании чего можно вывести определение термина «робот-советник». Особое внимание уделено отличительным особенностям российского правового регулирования данной сферы, в том числе на основании анализа подзаконных нормативных актов, издаваемым Банком России.

В исламском праве существует специфический институт: брачный дар (махр). Это денежная сумма или иное имущество, которое должен выплатить муж своей жене частично при заключении брака и частично - при его прекращении. Если супруги, проживавшие в исламской стране и заключившие там брак, спустя некоторое время переезжают в Европу, то возникает вопрос о судьбе требования супруги к своему мужу об уплате той части брачного дара, которая не была выплачена при заключении брака. Поскольку в европейских странах в силу Регламента Европейского союза о супружеской собственности 2016 г. супружеская собственность, т. е. имущественные отношения супругов, подчиняются закону страны, где проживали супруги на дату заключения брака, то, если брачный дар рассматривать как элемент супружеской собственности, супруга может, основываясь на исламском праве, требовать уплаты брачного дара. Однако если брачный дар является элементом личных неимущественных отношений супругов или алиментным требованием, то в отношении этих требований существует другая коллизионная норма, отсылающая к закону последнего общего места жительства супругов или актуального места жительства супруги, а этот закон является законом европейской страны, где брачный дар не предусмотрен. Таким образом, необходимо разрешить конфликт квалификаций брачного дара для целей применения к нему той или иной коллизионной нормы. По результатам анализа выдвинутых для квалификаций брачного дара теорий делается предпочтение в пользу квалификации брачного дара как института супружеской собственности. Однако при этом не упускается из виду принятое Верховным cудом ФРГ в 2009 г. политикоправовое решение, согласно которому брачный дар необходимо квалифицировать как общее правовое последствие брака, чтобы исключить возможность для супруги требовать уплаты брачного дара в суде европейской страны.

В теории уголовного судопроизводства уголовно-процессуальное правоотношение традиционно рассматривается как регламентированная нормами уголовно-процессуального права двусторонняя правовая связь субъектов уголовного процесса, где праву одного субъекта правоотношения корреспондирует юридическая обязанность другого субъекта. Этот подход не только транслируется в учебной литературе по уголовному процессу, но и принимается за исходный при проведении специальных научных исследований. Однако в рассматриваемой сфере встречаются процессуальные обязанности, которым невозможно найти корреспондирующие права кого-либо из участников уголовного процесса. Цель исследования состоит в выяснении правовой природы таких уголовно-процессуальных правоотношений, в которых связь процессуальных прав и обязанностей носит неочевидный (неконкретный, неотносительный) характер. Предпринимается попытка объяснить такие правоотношения с точки зрения теории общерегулятивных отношений и обосновать их уголовно-процессуальный характер. Кроме того, доказывается ошибочность подхода, допускающего существование в рамках уголовно-процессуального отношения корреспондирующих друг другу процессуальных обязанностей. Методологическую базу исследования составляет диалектика. Кроме того, применялись общенаучные методы анализа, синтеза и системный подход, а также специально-юридические методы: юридической интерпретации и формально-юридический. Результаты исследования показали, что публично-правовые обязанности субъектов, ведущих уголовный процесс, составляют элемент общерегулятивных правоотношений, в которых управомоченной стороной выступает государство. При переходе общего правоотношения в правоприменительную плоскость может происходить персонализация субъектного состава правоотношения, когда контроль за исполнением процессуальной обязанности властного субъекта возлагается на определенного участника уголовного процесса (например, прокурора). На этом основании сделан вывод, что уголовно-процессуальными являются не только правоотношения, складывающиеся между участниками уголовного процесса, но также общерегулятивные отношения, закрепляющие компетенцию государственных органов и должностных лиц в сфере уголовного судопроизводства.

Вплоть до первой половины XX в. юриспруденция практически не использовала категорию ценностей. Во многом это было связано с тем, что правовые акты, бывшие основным предметом анализа для континентальной юриспруденции, редко ссылались на ценности, вынося их за пределы правовой реальности. Сформированная в русле такого развития традиционная догматическая юриспруденция была сосредоточена на разработке и систематизации иных понятий, например «норма права», «правоотношение» и т. д. Вместе с тем последние десятилетия отмечены резким увеличением роли ценностей в правовом регулировании, а указание на них в правовых актах стало общим местом, в том числе и в России. Так, Основами государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей в российскую правовую систему был включен ряд ценностей, нормативное содержание которых требует раскрытия. Это ставит перед отечественной юриспруденцией ряд серьезных вопросов, связанных с признанием ценностей в качестве основания правового регулирования социальных отношений. Среди них генеральными являются проблемы содержания традиционных ценностей, а также существующих и возможных путей их воплощения в правовой системе. Настоящая статья представляет собой попытку разрешения актуальных проблем посредством описания юридического содержания российских традиционных духовно-нравственных ценностей, а также способов их реализации в российской правовой системе. Авторы статьи сначала раскрывают каждую из ценностей с точки зрения ее правового содержания, а затем описывают возможные и имеющиеся пути ее воплощения в отечественном правопорядке.

В статье «Экономический институт экономических расходов и возможностей» его можно ожидать. Выделяются компенсационная и профилактическая функции данного института, обосновывается недопустимость сведений об эффективности правосудия лишь для его доступности. Отмечается, что уровень стоимости судопроизводства обеспечивает баланс между различными критериями эффективности правосудия. С учетом этого автор рассматривает регулирование судебных расходов института в современной России в двух основных аспектах: во-первых, в части разумности ставок государственных пошлин при обращении в суд; во-вторых, в частичной обоснованности правил возмещения расходов на оплату услуг представителей. По результатам анализа ставок государственных пошлин формулируется вывод, что при нынешних размерах государственных пошлин утратила экономический смысл и неспособна выполнить превентивную функцию. Автор приводит, что ставки государственных пошлин остаются неизменными на протяжении многих лет, несмотря на низкий рост среднедушевого дохода населения и уровень высокого уровня накопления. С учетом этого можно определить порядок регулярного пересмотра размеров государственных пошлин, дифференцировать их ставки для физических и юридических лиц, а также для различных процедурных решений. В качестве возможного ориентира для законодательных изменений германская модель, которая предполагает расчет размера государственных пошлин в два этапа. В рамках анализа правил возмещения расходов на оплату услуг представители компаний учитывают их оценочный характер и, как предполагается, систематическое уменьшение размера взыскиваемых расходов судами. В порядке, установленном двумя делами, рассматриваются Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации. Главным направлением реформирования судебных расходов института в этой части, по мнению автора, должно стать регулирование дискреционных полномочий судей. Выдвигается точка зрения, что разумность (нечрезмерность) государственных расходов должна пониматься не как прогрессивность с обычными расходами, а как равенство фактическим затратам, которые были приняты взыскательством исключительно для восстановления его нарушенного права. Следует отметить, что при разумной разумности судебных расходов судам необходимо учитывать уровень квалификации представителей.