Архив статей журнала
В статье рассматриваются образы Поэта и Бога в пьесе В. Шершеневича «Вечный жид» посредством анализа авторских ремарок и собственных реплик действующих лиц «трагедии великолепного отчаяния». Анализируется положение персонажей пьесы в рамках заданных художественных архетипов и принадлежность героев соответствующим культурно-историческим традициям (русской поэзии и православному христианству). С опорой на культурный контекст произведения рассматривается мотив богоборчества и устанавливается полемический характер пьесы в отношении к известной апокрифической легенде об Агасфере (Вечном жиде). Существенное внимание в статье уделено «дионисийскому коду» пьесы, проанализированы соответствующие мифологемы и образные ряды, введенные автором произведения в текст. С опорой на контекст восприятия мифа в Серебряном веке (в частности, со ссылками на тексты В. Соловьева, В. Иванова, Д. Мережковского) и позднейшие работы исследователей соответствующих мифопоэтических стратегий рассмотрена интерпретация В. Шершеневичем классических сюжетов, выявлены используемые стилистические приемы, определен авторский пафос.
В статье образ Владимира Ленского в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» рассматривается с позиций его связи с немецкой романтической культурой. Пушкин обосновывает романтическую сущность героя: Ленский – выпускник Геттингенского университета, поэт, воодушевленный «поэтическим огнем» и «вольнолюбивыми мечтами», его образ связан с Шиллером (в том числе и чисто внешним сходством: «кудри черные до плеч»), ему свойственны романтически-восторженное стремление к возвышенному, максимализм в любви и дружбе, его судьба исполнена романтического трагизма. Образ Ленского рассматривается в литературном контексте с привлечением исторических материалов о жизни русского дворянства XIX века. Выясняется причина иронии Пушкина относительно Ленского (он «с душою прямо геттингенской» и «поклонник» Канта, иронично описание его судьбы, если бы он не был убит Онегиным). Автор заключает, что она связана с несоответствием немецких романтических идеалов реальной жизни. Делается вывод, что предпринятая героем попытка двойной идентичности (его принадлежности к двум национальным мирам – немецкому и русскому, в их проявлении романтизма и реализма) не выдержала проверки на прочность.
Уникальное произведение русской словесности XV века «Хожение за три моря» Афанасия Никитина», несмотря на длительную и плодотворную историю его изучения, остается во многом загадочным для читателей XXI века. Нерешенными или дискуссионными на сегодня являются вопросы, связанные как с личностью автора, его мировоззренческой позицией, целью путешествия, так и со спецификой «Хожения» как литературного памятника. Цель статьи – определить основные тенденции в изучении «Хожения» в российской филологической науке XXI века. Новизна прочтения «Хожения» в XXI веке связана с применением современной методологии и методики анализа литературного произведения. Описываются ключевые проблемы в изучении памятника: проблема автора, авторского сознания; способы конструирования своей культурной и религиозной идентичности Афанасием Никитиным; мотивы обращения Афанасия Никитина к восточным языкам; «мусульманский код» «Хожения», его связь с философией суфизма; типологические связи памятника с иноязычными травелогами и другие. В статье делается вывод о значительном вкладе российской филологии XXI века в осмысление «Хожения за три моря» и о перспективности намеченных направлений изучения памятника.