ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. СОЦИОЛОГИЯ

Основной целью статьи является ответ на вопрос, как можно подходить к определению действующего лица в современных реалиях, интерпретируемых как цифровая эпоха. Дается краткая характеристика цифрового, новейших цифровых технологий, характеризующихся использованием нейросетевых подходов в своем основании. Приводится критический обзор существующих подходов к определению статуса действующего лица в контексте социальных исследований техники. В ходе обзора показано, что основные существующие подходы главным образом сохраняют черты антропоцентрических и инструментальных принципов рассмотрения технологий. Однако такие подходы приводят к дихотомии человека и техники, что не вполне отвечает вызовам актуальных социальных и технических реалий, характеризующихся плотной встраиваемостью технологий в сферу человеческого бытия. Все это приводит к трудностям различения человеческого и технического вклада относительно конкретного результата. В свете данного тезиса предложена критика таких понятий, как актор, агент и субъект. В результате, с точки зрения практической деятельности и фундирующих ее современных реалий целесообразнее рассматривать человека и технологию как единое действующее лицо. В данной перспективе прочерчена связь с событийной онтологией, поскольку феноменально наблюдаемый результат деятельности может быть интерпретирован как событие, в котором квазисубъект конституируется в первую очередь положением наличного сущего, и границы действующего лица оказываются размыты. В статье предложена критика различных подходов к определению агентности и субъектности именно с позиций указанных оснований и намечены векторы развития темы.

Разработка, внедрение и дальнейшее совершенствование систем искусственного интеллекта (ИИ) тесно связаны с проблемой опыта. Такие системы, в отличие от программ как замкнутых алгоритмов, взаимодействуют с внешней по отношению к ним средой и могут вносить в нее изменения на практике. В связи с этим современный дискурс приписывает искусственным агентам «способности», «обучаемость», «принятие решений» и т. п. Однако насколько правомерно экстраполировать на искусственные интеллектуальные системы (ИИС) смысл феноменов, характерных для живых существ? Способна ли машина действительно усваивать опыт, научаться и принимать решения? Поиск ответов на подобные вопросы побуждает к раскрытию понятия опыта, его структуры и специфики его получения живыми существами. Ввиду неоднозначности самого этого понятия продуктивным оказывается применение феноменологического подхода, позволяющего не только прояснить сущностные черты опыта, но и исследовать его многомерные связи с практикой, памятью, воображением, волей, постановкой и достижением целей. Разбор конкретных примеров также помогает оценить аналоги данных компонентов для искусственных агентов и систематизировать проблемы, возникающие при дальнейшем совершенствовании ИИС. Представленные результаты показывают, что понятие опыта в строгом смысле слова неприменимо к ныне функционирующим «слабым/узким» ИИ, тем не менее возможность моделирования данного феномена открыта в рамках будущих разработок «сильного/общего» ИИ. В заключении приводятся выводы о том, какие факторы необходимо учесть и воплотить в ходе создания ИИС, которые были бы способны к переживанию опыта и осознанной практической деятельности.

Статья посвящена рассмотрению невидимого (или лакуны) тремя способами: через подходы французских неинтенциональных феноменологов (М. Мерло-Понти, Ж.-Л. Марион), через философские рассуждения К. Мейясу и его спекулятивный реализм, а также через понятие evidens («ярко сиять, себя из себя самого показывая» - проблема очевидности). Автор останавливается на онтологическом повороте XX в. и трактовках лакуны как Ничто у М. Хайдеггера, лакуны как насыщенного феномена у Ж.-Л. Мариона и анонимности у М. Мерло-Понти, говорит о позиции Э. Левинаса, а также описывает лакуну как открытое и избыточное ошеломительно очевидное бытие, презентует собственную концепцию «моментального снимка» в связи с темой лакуны. Автор идет за К. Мейясу и критикует феноменологию за корреляционизм и проблему бесконечности модификаций (бесконечных ретенций) и предлагает свое решение этих проблем. «Снимок» - это избыточная форма, не относящаяся к лакуне как к предмету и не растворяющая его в модификациях, позволяющая разложить ее на составляющие смысловые части и развернуть абсолютный смысл лакуны. «Снимок» - посредник между сознанием и лакуной: «щелкает» абсолютное сознание, оно же фиксирует, а затем раскладывает на составляющие уровни (чувственный, синтезирующий и осмысляющий слой схематического познания феномена как некой смысловой схемы, а акта его познания - как переживания вообще, уровень течения внутреннего времени). Но «снимок» не является частью или собственностью сознания, он существует самостоятельно. «Снимок» безличен и анонимен, наделен «антисубъектностью». Таким образом, «снимок» теоретически есть универсальный концепт возможности как таковой, а практически - возможности в каждой лакуне увидеть абсолютный смысл. Смысл лакуны шире, чем просто аффект, и расширение в «снимке», разделение на слои смысла, показывает это. В конце концов сам «снимок» существует виртуально, но в нем зашита универсальная реальность смысла лакуны.