ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. СОЦИОЛОГИЯ

В исследовании рассматривается структура разума в философии И. Канта как архетип искусственного интеллекта. Категории рассудка рассматриваются как логические драйверы синтеза продуктивного воображения. Поскольку временны е схемы синтеза воображения в своей основе содержат трансцендентальный счет, постольку рассудок выступает как вычисление. Этот формальный механизм счета может быть отделен от работы живого рассудка и воспроизведен технически в системах искусственного интеллекта. Безусловность идей разума означает произвольность задания их как функций программы разума. Однако в отношении конечного вычислителя (рассудка) они выступают только как логические регуляторы его работы. В таком случае теоретический разум представляет собой слабый интеллект. Другим логическим драйвером категориального синтеза является идея практического разума. С точки зрения функционирования программы рассудка происходит переключение логического драйвера с регулятивной функции на конститутивную. Это означает, что практический разум реализует версию сильного интеллекта. При таком понимании разума способность суждения в процессе категориального синтеза выполняет синтетическую роль относительно категорий рассудка. В этом случае таблица категорий будет давать возможные образы гипотетических объектов. Проблема искусственного интеллекта как раз и заключается в воспроизводстве свободной игры способности суждения. Но в таком случае встает вопрос о суперинтеллекте, под которым понимается суперкомпьютер с большой вычислительной мощностью или биокомпьютер, принципы которого включают функции свободного выбора или научения, который может быть программистом самого себя. С точки зрения кантовского учения о разуме любой интеллект может быть только конечным: он может программировать самого себя в качестве вычислителя, но не может задавать свое бытие.

Цель данной статьи - рассмотреть учение римских стоиков с точки зрения их анализа феномена страдания. В процессе исследования раскрывается главный тезис: философия стоиков способна освободить современного человека, порабощенного идеей наслаждения, от страха перед опытом боли и страдания. Считаем подход к текстам Сенеки, Эпиктета и Марка Аврелия через призму страдания новаторским, т. к. в критической литературе, исследующей наследие стоиков, гораздо больше внимания уделялось проблеме удовольствия, нежели страдания. В процессе анализа стоической философии разбираются следующие вопросы: являются ли счастье и страдание взаимоисключающими состояниями? Каковы причины страдания? В чем состоят критерии счастливой жизни? При раскрытии указанных выше вопросов используются историко-философский, герменевтический и логический методы. Особенность стоической школы заключается в утверждении созидательной роли боли на пути к становлению самим собой. Идея стоиков о способности страдания высветить духовную силу человека сообщает стоической концепции терапевтическую силу. Экзистенциальная значимость стоического подхода к страданиям подтверждается научно-практической деятельностью австрийского ученого Виктора Франкла. Логотерапия Франкла, основанная на преодолении «экзистенциального вакуума» через поиск смысла, возрождает фундаментальное положение стоической этики: ни один человек не свободен от страданий, однако каждый свободен в выборе своей установки по отношению к страданию. В статье обосновывается общий для всех римских стоиков принцип, утверждающий неразрывную связь между нашими убеждениями и способностью выдерживать удары судьбы. Автор подробно разбирает, какие именно представления обладают целительной силой и составляют основу «терапевтической программы» стоиков. Этика стоиков раскрывается автором статьи не изолированно, но в контексте целостного философского учения, с учетом внутренних взаимосвязей логики, физики и этики. Особую ценность работе придает авторский анализ логической аргументации Зенона и Сенеки, посвященной теме страдания. Проблема актуальности стоицизма в современности обсуждается автором с привлечением как античных, так и современных текстов. В частности, осуществляется критика «поп-стоицизма», сводящего целостное учение стоиков к разновидности психотерапии. В условиях превращения современного стоицизма в настоящую мега-индустрию на Западе, считаем, что именно обращение к философским первоисточникам способно противостоять редукции идей стоиков к набору жизненных советов о том, как стать успешнее.