Архив статей журнала
Впервые в отечественной философии предпринимается попытка эксплицировать политические и моральные ценности Декарта из его не переведенного на русский язык трактата «Epistola ad Voetium» (1643). В современных отечественной философии эта работа рассматривается как теологическая, поскольку сам Декарт признавал, что причиной, побудившей его написать «Epistola ad Voetium», был теологический спор с Гисбертом Воэцием (1589-1676). При интерпретации политических и моральных ценностей Декарта автор учитывает не только дискурсивный контекст, но и исторический фон. Данный подход частично основан на методе Кембриджской школы интеллектуальной истории как эвристическом инструменте анализа авторского замысла. Политические ценности Декарта становится очевидными, когда Декарт разоблачает лжеученость Воэция, разрушает его политический и моральный авторитет и указывает условия формирования подлинного (политического) авторитета общественного деятеля: особый тип учености - eruditio - и особые личностные характеристики - смирение и свобода воли. Моральные ценности Декарта показаны в развитии (подход Ж. Роди-Левис). Компаративный анализ картезианских трактатов «Epistola ad Voetium» (1643) и «Страсти души» (1649) позволяет раскрыть причины замены Декартом понятия «великодушие» в «Epistola ad Voetium» на понятие «щедрость » в «Страстях души». Автор статьи убежден, что переход от перечисления поступков Воэция к утверждению, что личные и социальные взаимодействия между людьми определяются эмоциями (страстями) позволяет Декарту открыть множество измерений философского анализа власти.
Введение. Сегодня, в эпоху радикальных геополитических столкновений, вопрос о ценностных основаниях укрепления и развития российского государства и общества встает с особой остротой. Авторы статьи исходят из того, что специфика текущих социально-политических трансформаций может быть описана в терминах цивилизационного противостояния или «цивилизационной войны».
Цель. Выявить аксиологические аспекты цивилизационной войны, главной целью которой является разрушение системы духовных ценностей России.
Методы. Методологическую основу исследования составляют цивилизационный подход, опирающийся на представление о культуре как духовном образовании, в основе которого лежит определенная ценностная система, а также исторический и компаративный методы, позволяющие оценить динамику цивилизационных взаимодействий. Научная новизна исследования. В статье приводится последовательная аргументация того, почему духовные ценности, наряду с территориями, промышленным потенциалом, природными ресурсами, можно и нужно рассматривать как важнейшую цель цивилизационной войны, которую в настоящее время коллективный Запад ведет против России.
Результаты. В статье раскрываются основные направления и цели цивилизационной войны. Среди этих направлений - замена традиционных ценностей антихристианской, постмодернистской моралью, а точнее, аморализмом; снижение уровня и качества системы образования на основе болонской системы; отрыв сознания населения от национальных исторических корней; разжигание противостояния отдельных групп населения на национальной и конфессиональной почве.
Выводы. Авторы статьи приходят к выводу о том, что уникальность и самобытность ценностного ядра российской цивилизации дает возможность говорить об успешном сопротивлении давлению Запада в условиях цивилизационной войны.
Статья посвящена эпистемологии ценностей. Отталкиваясь от феноменологии переживания ценности, семиотики ценностей и кантианской этики долга, анализируется противоречивый онтологический статус ценностей и подходы к их опредмечиванию. С опорой на философию поступка М. М. Бахтина критически рассматриваются две радикальные теоретические позиции в отношении ценностей: платонизм и эволюционно-биологический редукционизм. Делается вывод о практически значимой трансцендентности ценностей, не существующих в качестве фактов или идей, но переживаемых в качестве возможности преодоления наличного состояния человека. Обосновывается, что ценности представляют собой форму конструктивного переживания человеком собственной конечности. Поэтому они противоположны потребностям, укорененным в биологической природе человека и направленным на поддержание его животного существования. Смешение ценностей и потребностей как двух типов векторов человеческого существования - центробежного, преодолевающего наличное состояние, и центростремительного, удерживающего наличное состояние, - в практике делает невозможным полную реализацию ценности, а в теории приводит к инволюционным моделям развития, поощряющим эгоцентрические практики и подменяющим частными формами заботы о себе всеобщий долг преодоления себя. При этом культурная история хранит образцы продуктивного сопряжения потребностей с ценностями, - теоретические и практические интерпретации ценностей, совместимые с необходимыми практиками заботы о себе (удовлетворением потребностей), но позволяющие выйти за их пределы к ответственной жизни не предопределенного собственной ограниченностью существа.
Статья посвящена обоснованию тезиса о необходимости вернуть социальные науки к исследованию сакрального. Отмечается особое значение ценностной проблематики для современной России: социально-политическое обращение к традиционным ценностям требует адекватного академического подкрепления. Разбираются непродуктивные установки социальных исследований, которые затрудняют обращение социологии к ценностной и религиозной проблематике: секуляристский и позитивистский дискурс. На примере фундаментальных исследований Р. Отто и Э. Дюркгейма обозначаются конструктивные примеры обращения к сакральному в науках об обществе. Ставится задача обеспечения баланса качественных и количественных методов исследований религии.
Советский опыт вызывает все больший интерес как в России, так и за рубежом. Переходя от политических и публицистических обсуждений, внимание исследователей всё чаще обращается к социально-философскому и философскоантропологическому анализу, который способен раскрыть современные социально- культурные практики.. Примером такого обстоятельного анализа является данная работа С. А. Никольского, представленная в двух книгах, содержание которых удачно дополняет друг друга. Автор демонстрирует, что советское - это не случайный исторический феномен, а результат глубоких процессов в российской культуре, питавшихся сочетанием насилия и покорности, возникших в ходе исторического развития страны. Насилие и покорность возникли в результате гражданской войной, коллективизации, идеологии классовой борьбы, подкрепленной репрессиями. Насилие наполняет исконный апофатизм властной волей. Покорность обусловлена состоянием выживания, концентрацией на сиюминутных бытовых проблемах. Вместе они образуют гремучую смесь безответственной нетерпимости.
Введение. В зарубежных и отечественных исследованиях присутствует устойчивый научный и практический интерес к изучению субъектности, однако недостаточно представлены методы и приёмы, способствующие ее развитию на ценностно-смысловом уровне. В рамках данного исследования рассмотрены нарративные практики, которые являются эффективными способами развития субъектности. Нарративные практики направлены на осмысление прошлого опыта, развитие способности к целеполаганию и создания положительного настроя на будущее.
Цель. Раскрытие потенциала использования нарративных практик для развития субъектности.
Методы. В исследовании применяется сравнительный анализ философской и психолого-педагогической литературы, обобщение и систематизация результатов отечественных и зарубежных исследований. Новизна исследования. В работе расширено представление о нарративных практиках. Показано разнонаправленное влияние нарративных практик на развитие субъектности человека.
Результаты. Под субъектностью понимают свойство субъекта быть агентом действия. Субъектность служит условием самореализации личности, определения траектории развития, планирования жизнедеятельности в соответствии с выбранной системой ценностей. Развитие субъектности возможно через применение нарративных практик. Под нарративными практиками понимаются антропоцентрические подходы, представляющие собой совокупность приемов, направленных на осмысление и интерпретацию структуры, содержания и смысла жизненных историй.
Выводы. Нарративные практики оказывают положительное влияние на развитие субъектности, поскольку формируют осознанное и деятельностное отношение человека к миру и самому себе. В качестве нарративных практик могут выступать дневниковые записи, автобиографии, повествования с элементами исповеди, метод деконструкции доминирующих дискурсов. Они позволяют организовать жизненный опыт, определить систему ценностей, ставить цели, подбирать способы их осуществления, чувствовать себя автором собственной жизни.
Введение. Интенсивность влияния визуальных медиа в формате фильмов и сери алов на культурную жизнь, достигающая пика в эпоху стримингового телевидения, ставит перед гуманитарной наукой задачу исследования визуального типа мышления, визуального сознания, отличного от классической визуализации вербального мышления в пластических искусствах. Если исследователь намерен вывести из фильма или сериала ценностную систему, познавательную стратегию, актуальную для своего времени, визуальная среда может оказаться для него не менее красноречивой, чем протекающее в ней драматическое действие. Характер и качество этой среды складываются из множества чувственно воспринимаемых элементов: свет, цвет, движение и его хореография, звук, пространство, предметные референты и т. д. В совокупности они представляют собой не столько артикуляцию авторской мысли, сколько способ специфически визуального продумывания этой мысли. Сложное устройство визуально-мыслительных сред требует большой и систематической исследовательской работы. В данной статье мы берем один наиболее очевидный предметный аспект видимого: вестиментарную стратегию фильма.
Цель - сравнивая визуальные составляющие фильмов разных десятилетий XX века, выделить паттерны, отмеченные предметными (вестиментарными) характеристиками, избыточными по отношению к драматическому действию; пользуясь кодом культурных универсалий, закрепляющих за концептом «одежда» функцию социокультурной и этической регуляции [1; 3; 5; 10; 15], выявить значение этих паттернов в контексте этического мышления эпохи. Методы. В ходе исследования применялись общенаучные методы анализа и синтеза; метод феноменологической редукции, позволяющий фиксировать чувственно воспринимаемые качества предметно-пространственных экранных сред; герменевтический метод, позволяющий на основании видимых знаковых структур выявить сущностные интенции визуального образа. Ввиду поставленной задачи необходимым оказалось привлечение некоторых понятий нарратологии (в частности, понятия фокализации) и методов корпусного анализа, принятого в лингвистике. Научная новизна заключается в том, что мы подходим к визуальному источнику с позиций философско-культурологических, рассматривая визуальную среду фильма как форму и способ актуального социокультурного или философского мышления, обладающий специфическим (визуальным) инструментарием. Такой подход позволяет делать заключения на основании не только отдельных фильмов, но и больших источниковых баз.
Результаты. В ходе анализа авторами были применены к кинематографическим текстам XX века инструментарий современной визуалистики и понятийная база социофилософской этики. Это позволило обнаружить визуальные паттерны, общие для фильмов некоторых десятилетий XX в., а именно 1930-х, 1950-х, 1990-х гг., и связать их с этической проблематикой времени.
Выводы. Анализ источниковых баз, включающих кинематографические тексты, может проводиться путем системного анализа визуальных сред, представленных на экране. При этом могут быть выделены и описаны доминирующие визуальные паттерны, характерные для той или иной эпохи. Такая доминанта определяет акценты в образном целом и обнаруживает важные аспекты философско-культурной мысли, актуальной для своего времени, в том числе этической мысли.
Введение. В статье анализируется феномен распространения ислама в Индонезии через призму обращения в ислам представителей китайского сообщества. Достижения современной историографии позволяют проанализировать переход в ислам в контексте социальных трансформаций.
Цель. Целью исследования является изучение направлений функционирования сообщества китайских муалафов как новообращенных мусульман.
Методы. Методологически статья базируется на достижениях конструктивистских подходов в современной исторической науке, интерпретируя феномен новообращенных мусульман через призму концепции изобретения традиций и воображения сообществ. Научная новизна. Автор анализирует проблемы развития и трансформации идентичности китайских муалафов, которые практически не изучены в российской историографии в целом и индонезиеведении, в частности.
Результаты. Автор выявляет социальные, политические и культурные последствия в результате принятия ислама. Автор выделяет сообщество муалафов как уникальную социальную и культурную группу в современном индонезийском обществе. Предполагается, что: 1) принятие ислама становится формой социальной модернизации, так как ведет к радикальным трансформациям на уровне идентичности; 2) исламизация китайцев стала формой противостояния растущему политическому и идеологическому влиянию Китая в ЮгоВосточной Азии; 3) переход в ислам китайского населения Индонезии актуализирует ситуацию двойной маргинальности, так как новообращённые китайцы-мусульмане являются маргиналами как для мусульманского индонезийского большинства, так и для китайского сообщества, к которому они раннее принадлежали.
Выводы. В статье показано, что муалафы, которые являются представителями китайской этнической группы, развиваются как отдельное сообщество, чья социальная и культурная идентичность только формируется. Основой этого трансформационного процесса является сохранение элементов китайской этничности, которые соотносятся с нормами ислама.