Переход государства к электронным форматам обслуживания одновременно расширяет формальную доступность услуг и задает новые контуры социального различия для граждан старшего возраста. Официальный дискурс, сопровождающий цифровую трансформацию, не только описывает технические изменения, но и закрепляет ролевые ожидания в отношении адресатов мер социальной поддержки и участников управленческих процессов, влияя на распределение прав и обязанностей. Цель исследования — установить, как в нормативных и стратегических документах конструируются роли и статус старшего поколения, а также какие институциональные механизмы облегчают или затрудняют их доступ к электронным услугам и участие в управленческих практиках. Методы включают качественный контент-анализ с элементами фрейм-анализа корпуса федеральных и региональных документов последних семи лет; единицей анализа служили фрагменты, где прямо упоминаются пожилые граждане, механизмы упрощения доступа и факторы цифровой дифференциации. Кодирование проводилось по блокам ролевых образов, мер включенности и скрытых барьеров с последующим осевым сопоставлением категорий для выявления устойчивых связок между принципами обслуживания и фактическими регулятивными требованиями.
Результаты показывают доминирование образа пожилого гражданина как получателя благ и адресата обслуживания при слабом закреплении активных ролей участия и партнерства; меры доступности носят преимущественно компенсаторный характер (сохранение альтернатив офлайн, обучение, сопровождение, беззаявительное предоставление отдельных услуг). Параллельно усиливается режим «цифрового по умолчанию», усложняются процедуры подтверждения личности, сокращаются привычные очные каналы и вводятся стимулы, привязанные к онлайн-обращениям, что формирует внутри возрастной группы линию разделения по уровню цифровых навыков, ресурсов и поддержки.
Выводы состоят в том, что при общей ориентации на инклюзию цифровая модернизация воспроизводит зависимый статус старшего поколения и одновременно порождает новые основания неравенства; для смягчения этих эффектов требуется институциональное закрепление равнозначной многоканальности, расширение практик реального участия пожилых граждан в проектировании и оценке услуг и регулярный аудит скрытых барьеров цифрового взаимодействия.
Статья посвящена исследованию ценностных ориентаций молодежи.
Целью исследования является анализ проблем жизненных ценностей и оценка трансформации ценностных ориентиров молодежи в сравнении со старшим поколением в условиях социально-экономических и культурных изменений.
Актуальность работы обусловлена углублением поколенческого разрыва, который проявляется в ценностных конфликтах: молодежь акцентирует самореализацию, права человека и дружбу, тогда как старшее поколение фокусируется на патриотизме, единстве народов и исторической памяти.
Методами исследования являются социологические методы сбора информации, интерпретативный анализ, синтез и анализ, комбинация классических методов социологических исследований (опрос, анкетирование) позволяет выявить тренды и направления восприятия обществом современной молодежи, вторичный анализ результатов социологических исследований ведущих социологических центров страны.
Результаты исследования позволяют констатировать, что, несмотря на различия, семья остается общей, но менее значимой для молодежи, что требует адаптации мер поддержки молодых семей. Исследование подводит нас к выводу, что главным препятствием для молодежи являются факторы трудоустройства и жилья, однако созидательный труд как ценность упоминается лишь 11% респондентов, что указывает на диссонанс между необходимостью работать и отсутствием мотивации.
Выводы. Фактор образования стал определяющим в ожиданиях общества, что стимулировало реформы образования с акцентом на цифровые навыки. Каждый четвертый респондент связывает проблемы молодежи с отсутствием идеалов. Религия и приоритет духовного над материальным остаются маргинальными факторами, что подчеркивает поиск новой идентичности через цифровые сообщества и самореализацию. Исследование фиксирует сдвиг от материально-трудовых ценностей к образованности, патриотизму и мягким навыкам, а также усиление поколенческого разрыва. Рекомендации включают адаптацию социальной политики к запросам молодежи (гибкие формы родительства, цифровизация образования) и переосмысление духовно-нравственных ориентиров в условиях геополитической турбулентности.