Архив статей журнала
В первой части статьи раскрываются основные положения экофилософского подхода к анализу миров жизни людей, в т. ч. цивилизации. Цивилизация есть совокупное местобытие людей, которые объединены общей культурой и посредством неё творят свою собственную историю. Это - процесс и результат движения локальной общности (группы обществ или стран) к состоянию всеобщности. Место цивилизации как мира жизни людей - конкретный культурно-географический ареал, в котором сложилась определённая конфигурация человеко-мест, достаточная для производства (и воспроизводства) собственных всемирно-исторических смыслов и ценностей. Кроме того, каждая цивилизация благодаря тяге к историчности вырабатывает посредством навигации свою систему временных координат и порождает культурно-исторические эпохи. В мире существует несколько разновидностей цивилизаций, разделяемых в зависимости от характера связей между человеком и местом на «место-центричные», «субъектно-центричные» и «смешанные». Чтобы построить экологическую модель цивилизации, необходимо создать эпоху и подготовить к выходу на историческую арену нового человека - эко-деятеля, способного не только обуздать в себе «зверя», но и подняться на высоту родовых интересов человечества, преодолеть любые формы насилия и поставить на первый план ценность жизни во всех её проявлениях. Россия переживает сегодня очередной цивилизационный кризис. Она, пройдя сложный исторический путь, до сих не смогла выработать модель цивилизации, приемлемую для всей совокупности человеко-мест, которые пребывают в её культурно-географическом пространстве. Отечественным философам предстоит обосновать онтологический статус таких понятий, как всемирность, державность и экологичность, рассматриваемых автором в качестве сущностных признаков цивилизационного местобытия России.
В статье анализируются некоторые особенности аксиологического осмысления русской религиозно-философской мыслью творчества отечественных писателей (Гоголя, Достоевского, Толстого, Вячеслава Иванова, Андрея Белого). Основное внимание уделено философскому наследию Бердяева, которое рассматривается в контексте русского Серебряного века. Аксиологические установки философа, проступающие в его работах, посвященных отечественной классической литературе, сопоставлены c двумя полюсами русской религиозно-философской мысли первой трети XX в., представленными именами В. В. Розанова и Г. В. Флоровского. В статье детально рассмотрена тематика и проблематика творчества Гоголя, как они осмыслялись русской религиозной философией. Сосредоточенность на конкретном литературном материале позволяет выявить неожиданные сближения. По отношению к русской литературе многие ее оценки религиозно-философской мыслью обогащают литературоведческое осмысление этой литературы. Эти оценки нельзя игнорировать, как это зачастую происходило, но нельзя и некритически превозносить. У Бердяева обнаруживается достаточно вольное обращение c художественным текстом и авторскими жанровыми определениями, он может контаминировать тексты из разных произведений, никак это не оговаривая, это сближает его как с Розановым, так и с Флоровским. Их гипотезы (в том числе о вине русской литературы в состоявшейся революции) далеко не всегда убедительны и основательны. Однако же сами эти философские построения на литературном материале должны быть предметом серьезного научного (в том числе и филологического) диалога. Наша гуманитарная наука (в том числе филологическая) обеднела без обращения к трудам Бердяева и других наших религиозных философов. Нет нужды в их апологии или поношении, необходим диалог. Попыткой такого диалога и является данная статья.
В статье рассматривается отношение Бердяева к идейному наследию славянофилов. Выявляются противоречия в его оценке этого течения: с одной стороны, высоко оценивается значение идей славянофильства в развитии национального самосознания, в разработке оригинального русского богословия и самобытной философии; с другой - мыслитель критикует славянофилов за излишнюю погруженность в народные традиции, за своеобразное понимание роли общины в отечественной истории, за отсутствие пророческих и эсхатологических мотивов. В статье подчеркивается, что обращение русских мыслителей к эмпирической жизни народа не только не умалило значимость славянофильства, но и делало философские размышления представителей этого течения более полными и фундаментальными.