Синдром Аарскога–Скотта относится к группе редких генетических (орфанных) болезней, характеризующихся преимущественным поражением длинных трубчатых и плоских костей черепа. Проявления синдрома многообразны, среди них наиболее часто встречаются умеренная задержка роста, пороки развития урогенитальной системы, задержка умственного развития, множественные аномалии лицевого черепа. Причиной синдрома Аарскога–Скотта являются мутации гена FGD1, расположенного в Х-хромосоме, что определяет высокий риск развития патологии у лиц мужского пола. Ген FGD1 кодирует одноименный белок, который функционирует как фактор обмена гуаниновых нуклеотидов и служит специфическим активатором ГТФазы CDC42. Через свой основной эффектор CDC42 FGD1 регулирует множество клеточных процессов, включая экспрессию генов, клеточную дифференцировку, поляризацию клеток, транспорт белков и организацию внутриклеточного цитоскелета. Цель обзора – представить данные об этиологии, патогенезе, разнообразии клинических проявлений синдрома, предполагаемых механизмах патогенеза. Наряду с этим освещены важные аспекты, связанные с этой редкой генетической болезнью.
Идентификаторы и классификаторы
- SCI
- Биология
На основе углубленного клинического обследования девяти пациентов из одной семьи норвежский педиатр и генетик Дагфинн Аарског в 1970 году описал новый клинический синдром, характеризующийся множественными структурными нарушениями развития скелета, аномалиями мочеполовой системы, и предположил генетическую природу его наследования [1]. Все обследованные им пациенты мужского пола имели сходную клиническую картину в виде низкого роста, типичных изменений лица, умеренного птоза, гипертелоризма (широко поставленные глаза), широкого носа с расширенными и вывернутыми наружу ноздрями, длинным и широким носогубным желобком. Также у них отмечались генитальные аномалии, а у некоторых были диагностированы неопущенные яички. Наблюдение за пациентами выявило отставание в костном возрасте обследованных детей и снижение максимального роста у взрослых мужчин до 159 см при среднем популяционном росте 176±3 см. Сходный клинический синдром с акромелическим типом задержки роста был описан американским генетиком Чарльзом Скоттом и впоследствии выделен в отдельную нозологическую форму – АСС (Аарскога–Скотта синдром) [2]. В медицинской номенклатуре фациогенитальная дисплазия закрепилась под названиями синдром Аарскога–Скотта (Aarskog–Scott syndrome, Facio-digito-genital dysplasia, Faciogenital dysplasia, shawl scrotum syndrome, OMIM (Online Mendelian Inheritance in Man) 3005400). Клиническая картина болезни наиболее отчетливо выражена у лиц мужского пола, однако некоторые проявления синдрома также отмечаются у женщин, которые выступают в качестве носителей мутантного гена [3]. АСС является Х-сцепленным, клинически и генетически гетерогенным заболеванием [1–7]. Выраженность клинических проявлений вариабельна у разных пациентов и не зависит от типа генной мутации [8]. Использование пренатальной ультразвуковой диагностики также возможно, такой подход основан на выявлении дефектов костей, позвоночника, гипертелоризма в семейном анамнезе [9–11].
Список литературы
1. Aarskog D. A familial syndrome of short stature associated with facial dysplasia and genital anomalies. J Pediatr. 1970;77(5):856-61. DOI: 10.1016/s0022-3476(70)80247-5.
2. Scott CI. Unusual facies, joint hypermobility, genital anomaly and short stature: a new dysmorphic syndrome. Birth Defects Orig Artic Ser. 1971;7(6):240-6. PMID: 5173168.
3. Orrico A, Galli L, Obregon MG, de Castro Perez MF, Falciani M, Sorrentino V. Unusually severe expression of craniofacial features in Aarskog-Skott syndrome due to a novel truncating mutation of the FGD1 gene. Am J Med Genet A. 2007;143A(1):58-63. DOI: 10.1002/ajmg.a.31562.
4. Orrico A, Galli L, Buoni S, Hayek G, Luchetti A, Lorenzini S et al. Attention-deficit/hyperactivity disorder (ADHD) and variable clinical expression of Aarskog-Skott syndrome due to a novel FGD1 gene mutation (R408Q). Am J Med Genet A. 2005;135(1):99-102. DOI: 10.1002/ajmg.a.30700.
5. Orrico A, Galli L, Cavaliere ML, Caravelli L, Fryns JP, Crushed E et al. Phenotypic and molecular characterisation of the Aarskog-Scott syndrome: a survey of the clinical variability in light of FGD1 mutation analysis in 46 patients. Eur J Hum Gen. 2004;12(1):16-23. DOI: 10.1038/sj.ejhg.5201081.
6. Orrico A, Galli L, Clayton-Smith J, Fryns JP. Clinical utility gene card for: Aarskog-Skott syndrome (faciogenital dysplasia). Eur J Hum Genet. 2011;19(11). DOI: 10.1038/ejhg.2011.108.
7. Orrico A, Galli L, Clayton-Smith J, Fryns JP. Clinical utility gene card for: Aarskog-Skott syndrome (faciogenital dysplasia) - update 2015. Eur J Hum Genet. 2015;23(4). DOI: 10.1038/ ejhg.2014.178.
8. Zanetti Drumond V, Sousa Salgado L, Sousa Salgado C, Oliveira VAL, de Assis EM, Campos Ribeiro M et al. The prevalence of clinical features in patients with Aarskog-Scott syndrome and assessment of genotype-phenotype correlation: a systematic review. Genet Res (Camb). 2021;2021:6652957. DOI: 10.1155/2021/6652957.
9. Orrico A, Galli L, Faivre L, Clayton-Smith J, Azzarello-Burri SM, Hertz JM et al. Aarskog-Scott syndrome: clinical update and report of nine novel mutations of the FGD1 gene. Am J Med Genet A. 2010;152A(2):313-8. DOI: 10.1002/ajmg. a.33199.
10. Bae GY, Kim MS, Kim JY, Jang JH, Lee SM, Cho SY et al. The first Korean family with Aarskog-Scott syndrome harboring a novel mutation in FGD1 diagnosed via targeted gene panel sequencing. Ann Clin Lab Sci. 2020;50(5):691-8. PMID: 33067218.
11. Orrico A, Galli L, Falciani M, Bracci M, Cavaliere ML, Rinaldi MM et al. A mutation in pleckstrin homology (PH) domain of the FGD1 gene in an Italian family with faciogenital dysplasia (Aarskog-Skott syndrome). FEBS Lett. 2000;478(3):216-20. DOI: 10.1016/s0014-5793(00)01857-3.
12. Jeanne M, Ronce N, Remize S, Arpin S, Baujat G, Breton S et al. Aarskog-Scott syndrome: a clinical study based on a large series of 111 male patients with a pathogenic variant in FGD1 and management recommendations. J Med Genet. 2025;64(2):258-67. DOI: 10.1136/jmg-2022-108868.
13. Bottani A, Orrico A, Galli L, Karam O, Haenggeli CA, Ferey S et al. Unilateral focal polymicrogyria in a patient with classical Aarskog-Skott syndrome due to a novel missense mutation in an evolutionary conserved RhoGEF domain of the faciogenital dysplasia gene FGD1. Am J Med Genet A. 2007;143A(19):2334-8. DOI: 10.1002/ajmg.a.31733.
14. Xu M, Qi M, Zhou H, Yong J, Qiu H, Cong P et al. Familial syndrome resembling Aarskog syndrome. Am J Med Genet A. 2010;152A(8):2017-22. DOI: 10.1002/ajmg.a.33487.
15. Aly I, Chapman JR, Oskouian RJ, Loukas M, TubbsRS. Lumbar ribs: a comprehensive review. Childs Nerv Syst. 2016;32(5):781-5. DOI: 10.1007/s00381-015-2904-2.
16. Jones KL, Robinson LK, Bakhireva LN, Marintcheva G, Storojev V, Strahova A et al. Accuracy of the diagnosis of physical features of alcohol syndrome by pediatricians after specialized training. Pediatrics. 2006;118(6):e1734-8. DOI: 10.1542/ peds.2006-1037.
17. Pasteris NG, Cadle A, Logie LJ, Posterous ME, Schwartz CE, Stevenson RE et al. Isolation and characterization of the faciogenital dysplasia (Aarskog-Scott syndrome) gene: a putative Rho/ Rac guanine nucleotide exchange factor. Cell. 1994;79(4): 669-78. DOI: 10.1016/0092-8674(94)90552-5.
18. Pasteris NG, Buckler J, Cadle AB, Gorski JL. Genomic organization of the faciogenital dysplasia (FGD1; Aarskog syndrome) gene. Genomics. 1997;43(3):390-4. DOI:10.1006/geno. 1997.4837.
19. Estrada L, Caron E, Gorski JL. Fgd1 , the CDC42 guanine nucleotide exchange factor responsible for faciogenital dysplasia, is localized to the subcortical actin cytoskeleton and Golgi membrane. Hum Mol Genet. 2001;10(5):485-95. DOI: 10.1093/ hmg/10.5.485.
20. Genot E, Daubon T, Sorrentino V, Buccione R. FGD1 as a central regulator of extracellular matrix remodelling-lessons from faciogenital dysplasia. J Cell Sci. 2012;125(Pt 14):3265-70. DOI: 10.1242/jcs.093419.
21. Zheng Y, Fischer DJ, Santos MF, Tigyi G, Pasteris NG, Gorski JL et al. The faciogenital dysplasia gene product FGD1 functions as a Cdc42Hs-specific guanine-nucleotide exchange factor. J Biol Chem. 1996;271(52):33169-72. DOI: 10.1074/jbc.271. 52.33169.
22. Gao L, Gorski JL, Chen CS. The Cdc42 guanine nucleotide exchange factor FGD1 regulates osteogenesis in human mesenchymal stem cells. A J Path. 2011;178(3):969-74. DOI: 10.1016/j. ajpath.2010.11.051.
23. Gorski JL, Estrada L, Hu C, Liu Z. Skeletal-specific expression of Fgd1 during bone formation and skeletal defects in faciogenital dysplasia (FGDY; Aarskog Syndrome). Dev Dyn. 2000;218(4): 573-86. DOI: 10.1002/1097-0177(2000)9999:9999<::AID-DVDY1015>3.0.CO;2-F.
24. Mionnet C, Bogliolo S, Arkowitz RA. Oligomerization regulates the localization of CDC24, the CDC42 activator in Saccharomyces cerivisiae. J Biol Chem. 2008;283(25):17515-30. DOI: 10.1074/jbc.M800305200.
25. Miyamoto Y, Yamauchi J, Itoh H. Src kinase regulates the activation of a novel FGD-1-related Cdc42 guanine nucleotide exchange factor in the signaling pathway from the endothelitn A receptor to JNK. J Biol Chem. 2003;278(32):29890-900. DOI: 10.1074/jbc.M301559200.
26. Daubon T, Buccione R, Genot E. The Aarskog-Scott syndrome protein Fgd1 regulates podosome formation and extracellular matrix remodeling in transforming growth factor P-stimulated aortic endothelial cells. Mol Cell Biol. 2011;31(22):4430-41. DOI: 10.1128/MCB.05474-11.
27. Gianotta M, Ruggiero C, Grossi M, Cancino J, Capitani M, Pulvirenti T et al. The KDEL receptor couples to Gaq/11 to activate Src kinases and regulate transport through the Golgi. EBMO J. 2012;31(13):2869-81. DOI: 10.1038/emboj.2012.134.
28. Hou P, Estrada L, Kinley AW, Parsons JT, Vojtek AB, Gorski JL. Fgd1, the Cdc42 GEF responsible for Faciogenital Dysplasia, directly interacts with cortactin and mAbp1 to modulate cell shape. Hum Mol Genet. 2003;12(16):1981-93. DOI: 10.1093/ hmg/ddg209.
29. Hayakawa M, Kitagawa H, Miyazawa K, Kitagawa M, Kikugawa K. The FWD1/p-Tr CP-mediated degradation pathway establishes a “turning off switch” of a Cdc42 guanine nucleotide exchange factor, FGD1. Genes Cells. 2005;10(3):241-51. DOI: 10.1111/j.1365-2443.2005.00834.x.
30. Adachi A, Kano F, Tsuboi T, Fujita M, Maeda Y, Murata M. Golgi-associated GSK3P regulates the sorting process of post-Golgi membrane trafficking. J Cell Sci. 2010;123(Pt 19): 3215-25. DOI: 10.1242/jcs.063941.
31. Etienne-Manneville S, Hall A. CDC42 regulates GSK-3P and adenomatous polyposis coli to control cell polarity. Nature. 2003;421(6924):753-6. DOI: 10.1038/nature01423.
32. Zou W, Greenblatt MB, Shim JH, Kant S, Zhai B, Lotinun S et al. MLK3 regulates bone development downstream of the faciogenital dysplasia protein FGD1 in mice. J Clin Invest. 2011;121(11):4383-92. DOI: 10.1172/JCI59041.
33. Egorov MV, Capestrano M, Vorontsova OA, Di Pentima A, Egorova AV, Mariggio S et al. Faciogenital dysplasia protein (FGD1) regulates export of cargo proteins from the Golgi complex via CDC42 activation. Mol Biol Cell. 2009;20(9):2413-.
34. DOI: 10.1091/mbc.e08-11-1136.
35. Назаренко Л.П. Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению синдрома Аарского. Москва, 2015. 16 с. Доступно по адресу: https://med-gen.ru/docs/recomend-aarskogo.pdf (получено 25.10.2015). Nazarenko L.
P. Federal clinical guidelines for the diagnosis and treatment of Aarskog syndrome. Moscow, 2015. 16 p. Available from: https://med-gen.ru/docs/recomend-aarskogo.pdf (accessed 25.10.2015).
36. Li S, Tian A, Wen Y, Gu W, Li W, Qiao X et al. FGD1 -related Aarskog-Scott syndrome: identification of four novel variations and a literature review of clinical and molecular aspects. Eur J Pediatr. 2024;183(5):2257-72. DOI: 10.1007/s00431-024-05484-9.
37. Braiotta F, Paglia M, Mummolo S. Aarskog-Scott syndrome (AAS): a case report. Eur J Paediatr Dent. 2023;24(3):238-40. DOI: 10.23804/ejpd.2023.1953.
38. Closs LQ, Tovo M, Dias C, Coradi DP, Vargas IA. Aarskog-Skott syndrome: a review and case report.Int J Clin Pediatr Dent. 2012;5(3):209-12. DOI: 10.5005/jp-journals-10005-1168.
39. Nouraei SM, Hasan A, Chaudhari MP, Dunning J. Aarskog syndrome with aortic root dilatation and sub-valvular aortic stenosis: surgical management.Interact Cardiovasc Thorac Surg. 2005;4(1):47-8. DOI: 10.1510/icvts.2004.089672.
Выпуск
Другие статьи выпуска
Введение. Предстательная железа – одна из самых частых локализаций у мужчин среди всех онкологических заболеваний. Гистологическая классификация рака предстательной железы основана на шкале Глисона и часто ограничена субъективным решением и практическим опытом врача-патологоанатома. Программы, основанные на искусственном интеллекте, способны преодолеть данный недостаток и имеют потенциал исследования и использования в клинической практике. Цель исследования – разработать интеллектуальную автоматизированную систему на основе глубокого обучения с целью морфологической диагностики рака предстательной железы с дифференциацией по шкале Глисона.
Материалы и методы. Материалом исследования послужили биоптаты предстательной железы 200 пациентов с подозрением на рак. 882 готовых гистологических препарата оцифровывались на автоматическом сканере с последующим созданием полнослайдовых изображений. Полученные тяжеловесные фотографии формата TIFF конвертировались в приемлемый для работы в аннотаторе формат JPEG. Аннотирование проводилось с помощью веб-инструмента MakeSense. AI. По результатам работы последнего подготавливались наборы данных для обучения моделей первичной и вторичной классификации, а также сегментации.
Результаты. Мера производительности вторичного классификатора, определяющего, присутствуют ли на микрофотографии комплексы рака, без указания их локализации и конкретной степени дифференцировки, составила 0,965. Аналогичный показатель работы сегментатора, выделяющего контуры железистых структур и уточняющего степень их дифференцировки по шкале Глисона, составил в среднем 0,798.
Заключение. Качественная работа сегментатора требует большего объема данных и дальнейшего обучения нейросети, однако результаты подтверждают, что алгоритм искусственного интеллекта имеет высокий потенциал для улучшения качества морфологической диагностики.
Первичные доброкачественные и злокачественные меланоцитарные опухоли центральной нервной системы относятся к крайне редким заболеваниям. Злокачественная меланоцитарная опухоль мягких мозговых оболочек с диффузным характером роста – первичный диффузный менингеальный меланоматоз – является высокоагрессивным новообразованием с абсолютно неблагоприятным прогнозом, для которой до сих пор не разработаны стандарты лечения. Она чрезвычайно трудна для диагностики ввиду разнообразной клинической картины, отсутствия специфических изменений при нейровизуализации и нередких ложноотрицательных результатов цитологического исследования ликвора и биопсий.
Представлен случай первичного диффузного менингеального меланоматоза у молодого мужчины с быстро прогрессирующим течением и летальным исходом спустя 2,5 месяца от момента появления первых клинических симптомов. Диагноз был установлен посмертно при аутопсии.
Буллезный пемфигоид является наиболее распространенным аутоиммунным буллезным дерматозом, для которого, с одной стороны, характерна ассоциация с целым рядом заболеваний, в том числе с псориазом. С другой стороны, буллезный пемфигоид может быть индуцирован различными лекарственными препаратами, такими как глиптины, сульфаниламиды и т. д. В статье представлен случай манифестации буллезного пемфигоида на фоне псориаза после введения метотрексата, показаны морфологические особенности данного сочетания, а также продемонстрирована важность метода иммунофлуоресценции в диагностике буллезного пемфигоида.
Нормальная анатомия грудной железы у мужчин, как и ее патологическая анатомия, недостаточно описана. Рак грудной железы является редкой патологией и представляет большой интерес не только для патологоанатомов, но и для врачей-генетиков, клиницистов. Ввиду нечастой встречаемости данной нозологии в литературе представлены немногочисленные исследования, описывающие в основном клинико-лабораторные аспекты. Работы, посвященные патоморфологическому исследованию ткани пораженной грудной железы у мужчин, единичны. В статье описывается наблюдение рака грудной железы, выявленное впервые при аутопсии, у умершего пациента-долгожителя.
Введение. В современном мире продолжает увеличиваться число беременностей, протекающих на фоне вторичных иммунодефицитных состояний, вызванных как внутренними, так и внешними факторами, такими как инфекционные процессы, травмы, тяжелые операции и развитие опухолей. Недостаток знаний о воздействии различных иммунокомпрометирующих факторов до беременности на развитие иммунных органов ставит задачи по дальнейшему поиску новых данных. Цель исследования – оценить морфологическую структуру селезенки и пролиферативную активность ее клеток у потомства иммунокомпрометированных крыс-самок в условиях экспериментально смоделированного онкогенеза.
Материалы и методы. С помощью классических морфологических подходов (окрашивание гематоксилином и эозином) и специфического иммуногистохимического маркера пролиферации Ki67 проведено исследование селезенки 150 крыс – потомства интактных и иммунокомпрометированных особей без воздействия и в условиях постнатального введения канцерогена 1,2-диметилгидразина. В качестве иммунокомпрометирующего фактора была выбрана спленэктомия, которую проводили крысам-самкам за 1 месяц до зачатия.
Результаты. У потомства иммунокомпрометированных крыс-самок значительно сокращается доля структур селезенки, относящихся к ее белой пульпе, – в 1,75 раза (p<0,01), при этом количество лимфоидных узелков больших размеров уменьшается на 8,05% (p<0,01). На фоне роста опухоли в толстой кишке у потомства крыс-самок, перенесших спленэктомию, гипоплазия белой пульпы селезенки более выражена, чем у потомства крыс, чья беременность протекала без особенностей. Также при развитии аденокарциномы у потомства иммунокомпрометированных крыс в селезенке более значимо уменьшается численность Ki67+ клеток, в первую очередь в герминативных центрах лимфоидных узелков.
Заключение. У потомства крыс, чья беременность протекала на фоне иммунокомпрометированного состояния, наблюдаются гипопластические изменения в белой пульпе селезенки. При онкогенезе у такого потомства происходит более выраженное сокращение интенсивности клеточной пролиферации с одновременным уменьшением количества вторичных лимфоидных узелков и площади белой пульпы, что может быть одним из признаков иммунодефицитного состояния, которое в дальнейшем приводит к прогрессированию опухоли.
Введение. Межклеточное вещество культивируемых клеток представляет значительный интерес для исследователей, поскольку имеет ряд преимуществ перед децеллюляризированным межклеточным веществом тканей. In vitro возможно направленно модифицировать свойства продуцируемого межклеточного вещества за счет контролируемого изменения условий культивирования, что делает его универсальным материалом для использования в физиологических исследованиях и протоколах регенеративной медицины. Характеристика структур межклеточного вещества необходима для создания протоколов оценки качества и определения функциональных свойств получаемых бесклеточных конструктов. Цель данной работы – охарактеризовать структурные особенности фибриллярных компонентов межклеточного вещества мультипотентных мезенхимальных стромальных клеток пупочного канатика человека на разных сроках культивирования.
Материалы и методы. Клетки культивировали в присутствии 2-фоcфо-L-аcкорбата натрия для продукции межклеточного вещества в течение 5, 7 и 10 суток. После удаления клеток фазово-контрастные фибриллярные структуры, а также окрашенные пикросириусом красным коллагеновые волокна исследовали с помощью фазово-контрастной и светлопольной микроскопии. Для морфометрии образцов межклеточного вещества использовали программы анализа изображения ImageJ и Matlab.
Результаты. Морфометрический анализ фазово-контрастных фибриллярных структур межклеточного вещества, а также коллагеновых волокон от мезенхимальных стромальных клеток на разных сроках показал, что длительность культивирования не влияла на геометрические параметры волокон (средний размер, общая длина и площадь). Оценка параметров сложности структуры выявила изменение микроархитектоники коллагенового каркаса за счет снижения лакунарности и увеличения изотропности.
Заключение. При увеличении длительности культивирования мезенхимальных стромальных клеток происходит ремоделирование коллагенового каркаса, приводящее к более упорядоченному изотропному распределению коллагеновых волокон. Соответственно, время созревания межклеточного вещества может быть использовано как фактор направленной модификации его свойств, что востребовано в исследованиях механизмов его участия в регуляции свойств клеток, а также в регенеративной медицине для создания тканеинженерных конструктов.
Введение. Одним из прогностически неблагоприятных подтипов острых миелоидных лейкозов является лейкоз с реаранжировками гена KMT2A. Характерной особенностью данного подтипа лейкозов считается высокая гетерогенность. Также перестройка гена KMT2A – генетическое событие, достаточное для развития лейкоза, что служит основой для разработки таргетных подходов к лечению. Цель исследования – охарактеризовать морфологические особенности острых миелоидных лейкозов с реаранжировками гена KMT2A у взрослых пациентов.
Материалы и методы. Материалом для исследования послужили аспираты костного мозга (n=121), полученные при толстоигольной биопсии грудины у взрослых пациентов с впервые выявленными острыми миелоидными лейкозами. В ходе работы применены цитологические, цитохимические, иммунофенотипические, цитогенетические и молекулярно-генетические методы. Детекция специфических для острых миелодных лейкозов транскриптов химерных генов проведена при помощи полимеразной цепной реакции. Полученные результаты обработаны статистически.
Результаты. Частота острых миелоидных лейкозов с реаранжировками KMT2A в исследуемой группе равнялась 4,1%. Возраст пациентов составлял от 42 до 71 года, уровень лейкоцитов в периферической крови – от 1480 до 100 690 в 1 мкл, бластемия – от 0 до 96%, уровень бластов в костном мозге – от 26,8 до 93,8%, что подтверждает значительную гетерогенность KMT2A+ лейкозов. Молекулярно-генетические варианты мутаций включали три типа химерных транскриптов KMT2A с разными генами-партнерами и один неспецифицированный вариант. Несмотря на ограниченный объем выборки, была выявлена статистически достоверная кластеризация KMT2A+ острых миелоидных лейкозов с иммунофенотипом CD56+, NG2+, а также в подгруппе с минимальной дифференцировкой. Во всех случаях течение KMT2A-ассоциированных лейкозов завершилось летальным исходом в сроки, не превышающие 10 месяцев от начала заболевания.
Заключение. Таким образом, KMT2A+ острые миелоидные лейкозы у взрослых характеризуются неблагоприятным клиническим прогнозом, что обусловливает необходимость их дальнейшей дифференциации для разработки лечебных стратегий, учитывающих клеточное происхождение и генотип-фенотипические ассоциации на основе технологий молекулярного профилирования.
Введение. Известно, что в развитии ремоделирования миокарда при многих сердечно-сосудистых заболеваниях важную роль играют тучные клетки, однако их вклад в формирование миокардиального фиброза при артериальной гипертензии, осложненной гипертонической нефропатией, остается мало изученным.
Цель работы – исследовать морфофункциональные особенности тучных клеток в миокарде у пациентов с гипертонической нефропатией.
Материалы и методы. Проведен гистологический и морфометрический анализ образцов ткани миокарда, полученных в ходе аутопсии от пациентов с гипертонической нефропатией и без данной патологии. Изучению подлежали такие параметры как количество тучных клеток, их площадь и индекс дегрануляции. Дополнительно рассчитывалась площадь фиброза миокарда. Для оценки непараметрических показателей определяли медиану и интерквартильный интервал (25-й и 75-й процентили). Для сравнения двух независимых выборок использовали непараметрический U-критерий Манна–Уитни. Для выявления корреляционной связи между различными признаками был использован метод ранговой корреляции Спирмена.
Результаты. В миокарде пациентов с гипертонической нефропатией в сопоставлении с группой сравнения обнаружено увеличение количества тучных клеток, площади тучной клетки и индекса дегрануляции. Выявлена взаимосвязь между морфофункциональными параметрами тучных клеток и фиброзом миокарда.
Заключение. Обнаружено увеличение количества тучных клеток в 1,5 раза, их площади в 1,43 раза и индекса дегрануляции в 2 раза в миокарде пациентов с гипертонической нефропатией по сравнению с пациентами без данной патологии. Выявлена прямая корреляционная взаимосвязь между площадью фиброза миокарда левого желудочка и количеством тучных клеток, индексом дегрануляции тучных клеток и площадью тучной клетки.
Издательство
- Издательство
- РНЦХ
- Регион
- Россия, Москва
- Почтовый адрес
- 119435, Москва, ГСП-1, Абрикосовский пер., д.2
- Юр. адрес
- 119435, Москва, ГСП-1, Абрикосовский пер., д.2
- ФИО
- КОТЕНКО Константин Валентинович (Директор)
- E-mail адрес
- info@med.ru
- Контактный телефон
- +7 (749) 5708330
- Сайт
- https:/med.ru