Статья: Непростая история со значительным потенциалом: о развитии израильско-японских отношений (2024)

В данной статье проводится нарративный анализ японской стратегии стимулирования экономического роста через формирование и развитие кластеров, т. е. географически концентрированных групп компаний и организаций, действующих в связанных отраслях. Кластерная политика активно осуществлялась в Японии в 2000–2010 гг., однако в последующем ее реализация была прекращена. Тем не менее, это не означало ни провала политики, ни отказа от поддержки кластеров иными методами. Кроме того, в ходе осуществления кластерных мер удалось накопить позитивный опыт, интересный для многих переходных и развивающихся экономик. С учетом этого вслед за введением в первой части статьи приводится обзор некоторых положений экономико-географической теории, которая характеризует кластеры как важнейший инструмент инновационного развития. Во второй части анализируются особенности зон традиционной концентрации промышленности в Японии, имеющих общие черты с аналогичными образованиями в Англии и Италии и описанными в ранних кластерных исследованиях. В третьей части определяются особенности существующих в Японии кластеров и кластерной политики, такие как выбор целевых отраслей и используемых мер поддержки. Выявляются факторы успеха и ограничения, с которыми сталкивалась японская кластерная политика в период мирового финансового кризиса 2007–2008 гг., формирования оппозиционного демократического правительства в 2009–2012 гг., а также катастрофы 2011 г. и последовавшего ужесточения ситуации с бюджетом. В четвертой части дается описание современного взгляда на стимулирование инновационного процесса в региональном разрезе, получившего название «платформенной модели», а также выделяются причины модификации кластерного подхода. В результате установлено, что многие элементы кластерной политики Японии представляют интерес для стран и регионов, стремящихся использовать кластерный метод как инструмент поддержки инновационного экономического роста. В частности, для постсоветских государств может оказаться полезным японский опыт стимулирования территориальной концентрации, налаживания вертикальной кооперации агропромышленных предприятий, создания кластерных управляющих организаций, а также перехода от узкой кластерной к широкой «платформенной» политике формирования региональных инновационных экосистем.

В мае 2022 г. президентом Республики Корея (Южная Корея, РК) стал Юн Сок Ёль, представляющий консервативные политические силы. Он выступил за скорейшую нормализацию отношений с Японией, отдавая приоритет прагматичному сотрудничеству двух стран. Консервативные правящие круги в Южной Корее демонстрируют ориентированность на развитие и углубление сотрудничества со странами коллективного Запада, включая Японию, разделяющими ценности либеральной демократии. Президент Юн Сок Ёль считает Японию «партнером», с которым можно противостоять общим угрозам, в частности в лице Северной Кореи (Корейская НародноДемократическая Республика, КНДР). Основную ставку его администрация делает на расширенное сдерживание северного соседа, в реализации которого признается роль Японии в рамках трехстороннего формата сотрудничества РК – США – Япония. При этом администрация Юн Сок Ёля подчеркивает стремление развивать с Токио отношения, ориентированные на будущее, выражая готовность не поднимать спорные вопросы исторического прошлого. Вместе с тем, проблема оценки колониального прошлого РК и вопросы выстраивания отношений с Японией являются крайне чувствительным вопросом южнокорейской внутриполитической жизни. В связи с этим актуальным представляется проследить влияние внутренней политики на курс РК в отношении Японии.

В статье показано, что японское направление политики Юн Сок Ёля – часть внутренней борьбы за формирование исторической памяти, в то время как противостояние консервативных сил дискурсу прогрессистов служит в том числе цели легитимизации политического курса действующей администрации в отношении Японии. По мнению авторов, пропагандистско-исторический нарратив президента Юн Сок Ёля свидетельствует о попытке отхода от антияпонизма как ключевого элемента идеологии. Авторы рассматривают ключевые характеристики японского дискурса президента Юн Сок Ёля, а также причины, определившие его политику нормализации и укрепления отношений с Токио. В заключение представлены оценки относительно перспектив прояпонского курса Юн Сок Ёля и отношений Сеула и Токио, в том числе в свете итогов парламентских выборов, которые прошли в РК 10 апреля 2024 г.

В статье рассматриваются японская система обработки и утилизации твердых бытовых отходов (ТБО), а также работа с населением в сфере экологического просвещения. Проанализированы роли и ответственность сторон в деле обращения с ТБО. В Японии, в отличие от других стран, наблюдается активное участие государства в данном процессе. Обработка, сортировка и утилизация твердых бытовых отходов происходят на уровне муниципалитетов, что обусловлено особенностями исторического развития японского общества. Расширенная ответственность производителей предполагает их участие с момента разработки товара до его утилизации, а потребители обязаны сотрудничать с ними и органами местного управления путем правильной утилизации ТБО.

Нормативно-правовая база в сфере обращения с ТБО строится вокруг Основного закона о содействии формированию общества с устойчивым материальным циклом (ОУМЦ) и Закона о содействии эффективному использованию ресурсов, в котором сформулирована так называемая стратегия 3R, направленная на сокращение образуемых отходов, их повторное использование и переработку (Reduce, Reuse, Recycle). Анализ недавно принятых документов, в частности Закона о содействии обороту пластиковых отходов, демонстрирует, что в рамках концепции 3R особое внимание уделяется первым двум пунктам (2R): сокращению отходов и их повторному использованию, что успешно достигается благодаря высокому уровню экологической сознательности японских граждан и продуманной и многоаспектной просветительской работе с населением.

За последнее десятилетие в Японии наблюдается стабильное сокращение объемов твердых бытовых отходов, тем не менее, оставаясь одним из мировых лидеров в сфере обращения с ТБО, в данный момент она сталкивается с рядом сложностей, таких как низкий уровень переработки и значительный объем сжигаемых отходов. Делается вывод, что дальнейший прогресс в данной сфере невозможен без более четкого целеполагания по объему переработки ТБО, которое бы отвечало современным мировым стандартам.

В 2024 г. мировое медицинское сообщество отмечает важную дату – 130 лет со дня открытия возбудителя чумы, который был независимо выделен японским врачом Китасато Сибасабуро (1853–1931) и французским врачом Александром Йерсеном (1863–1943). Хотя первый сделал это на несколько дней раньше, в результате недопонимания и подлога честь открытия была отдана А. Йерсену, и род, к которому отнесена бактерия, был назван в его честь. Так получилось, что в европейской науке Китасато почти неизвестен, а некоторые его достижения и прорывы в науке приписываются другим исследователям. В настоящей статье впервые в русскоязычной научной литературе подробно рассматривается жизнь ученого и его достижения. Выдающийся врач выделил чистую культуру столбнячной палочки (Clostridium tetani), первым в мире предложил сывороточную терапию, выделил чумной микроб (Yersinia pestis), воспитал целую плеяду выдающихся врачей и явился одним из основателей современного японского здравоохранения (государственного санитарно-эпидемиологического надзора), своевременно предотвратив закрепление чумного микроба на японских островах. Его заслуги перед японской и мировой медициной поистине огромны. Не менее интересно и его посмертное почитание в синтоизме, которое оказалось соединенным с почитанием немецкого врача Роберта Коха (1843–1910) – учителя и старшего друга Китасато Сибасабуро. Обожествление ученых – явление неординарное и представляет собой значимый культурологический феномен. Вместе с тем следует отметить, что культ Коха – Китасато является местным и фактически ограничен Институтом Китасато, в котором ученые почитаются в качестве покровителей Института. Интересно, что другой первооткрыватель чумного микроба, Александр Йерсен, обожествлен в рамках вьетнамского буддизма махаяны и в качестве духа-покровителя местности (вьет. thành hoàng) в рамках вьетнамской народной религии, что парадоксальным образом объединяет посмертную судьбу этих ученых.

В статье анализируется японский официальный нарратив о «северных территориях», который, имея большое распространение в японском обществе, является ключевым фактором плохого имиджа России в Японии. Особое значение с точки зрения эмоционального эффекта на общественное сознание имеют тезисы о том, что Южные Курилы являются «исконной территорией Японии», что СССР совершил в годы Второй мировой войны агрессивные и несправедливые действия в отношении Японии, а современная Россия не исправила, и что японцы – уроженцы Южных Курил испытывают колоссальные моральные страдания, не имея возможности свободно посещать могилы своих предков. В статье рассмотрена организационная структура государственных, общественных и общественнополитических организаций, призванная обеспечить государственную политику по популяризации этого нарратива, показаны особенности его отражения в школьных учебниках, музеях и мемориальных комплексах. При поддержке властей по всей стране развернуто Движение за возвращение «северных территорий», которое проявляется в проведении массовых митингов, демонстраций, агитационных караванов, лекций и выставок. Автор фокусирует особое внимание на таких мероприятиях, как ежегодно проводимый 7 февраля День «северных территорий», а также сбор подписей, призывающих к возвращению «северных территорий», который проводится с начала 1980-х гг.

Освещение японскими СМИ ситуации на Украине существенно добавило негатива в уже достаточно мрачный образ России в Японии. Во многих репортажах, равно как и в реакции политической власти, проявилось желание связать российские действия на Украине с политикой России по вопросу границы с Японией.

В заключении делается вывод о том, что, несмотря на все усилия правительства, японское общественное мнение в реальности оказывается относительно слабо информированным о проблеме «северных территорий». При этом со сменой поколений интерес к данной проблеме постепенно снижается, особенно в среде молодежи. Одновременно идет процесс осознания бесперспективности сохранения жесткой линии в подходе правительства к ее решению. Наибольший общественный резонанс вызывает гуманитарный аспект проблемы, связанный с посещениями могил бывшими островитянами и членами их семей, но и он, как показывают итоги опросов общественного мнения, имеет ограниченный эффект

Статья посвящена сравнительно новому для российского академического сообщества понятию «продовольственного пространства». В теоретико-методологической части работы проводится реферативная деконструкция терминологической единицы, идентифицируются ее эпистемологические основы и определяются понятийные грани. Впервые в мировой науке, концепция «продовольственного пространства», сопоставляется с родственными по смыслу семантическими комплексами, контурно согласующимися с идеей «кулинарного треугольника» К. Леви-Стросса. При помощи метода научной визуализации и компаративного анализа была сконструирована модель таксономической иерархии «продовольственного пространства», символизирующего собой симбиотическую связь природы и культуры, регистрирующуюся при помощи инновационной авторской классификации – на глобальном, национальном и локальном уровнях. Практическая часть статьи, в свою очередь, посвящена изучению процесса трансформации продовольственного пространства Японии, характеризующегося балансированием между гастрономией и «гастро-аномией». Воспользовавшись методом case study, авторский дуэт доказывает, что в унисон с интенсивным ввозом заграничных пищевых товаров, подорвавшим продовольственную самодостаточность государства, энергично импортировались и паттерны евро-американской цивилизации, которые модифицировали модель социального поведения, пищевые привычки и вековые кулинарные устои японского общества. В качестве эмпирических фактов анализируются успешные маркетинговые стратагемы крупных транснациональных корпораций, ориентированные на монетизацию культурно-бытовых обрядов, коммодификацию традиций и консьюмеризацию религиозных ритуалов. Вместе с тем, авторами раскрывается мощный протекционистский потенциал, традиционной для Страны восходящего солнца культуры питания – васёку. Устанавливается, что идейный модуль последней, пластично используется современным японским правительством, как для внутренней, так и для внешней политики государства. В частности, выступая институциональным фундаментом для профильного нормативно-правового акта (сёкуику кихон-хо), регламентирующего процедуру «ре-макдоналдизации» населения, факультативно представляется эффективным инструментом «мягкой гастрономической силы» и «гастродипломатии», созидающим очаровательный образ Японии на международной политической арене. В заключительной части статьи, диагностируется диалектический характер процесса «каваизации» продовольственного пространства Японии, характеризующийся кокетливым шармом инфантильности с мерклым оттиском радикального эскапизма.

Исследователи отмечают, что японская национальная идентичность формировалась под воздействием идеологии нихондзинрон, которая определяет страну как культурно уникальную и моноэтничную, конституируя разлом между Японией и остальным миром. Однако в контексте глобализации японское правительство, следуя мировому тренду, задействует программу национального брендирования Cool Japan, которая направлена на привлечение иностранцев и, следовательно, отличается по своему заряду от нихондзинрон. Предыдущие исследования показывают, что в действительности Cool Japan не столько конфликтует с нарративами нихондзирон, сколько наследует их риторике, однако мало внимания уделяется тому, как иностранцы представлены в рамках этой программы. Поэтому вопрос нашего исследования состоит в следующем: как в дискурсе Cool Japan представлен опыт взаимодействия между нацией/национальными субъектами и иностранцами и какими чертами наделены обе группы? С помощью нарративного анализа и критического дискурс-анализа в исследовании рассматриваются аффилированные с государством СМИ: статьи раздела Friends of Japan из правительственного журнала и эпизоды документального сериала NHK Japanology Plus. Результаты показывают, что в проанализированных материалах воспроизводятся границы между японцами и иностранцами, реартикулируется культурная уникальность Японии и имплицитно воспроизводится нарратив о моноэтничности. В «Друзьях Японии» иностранцы изображаются как большие ценители японской культуры, от которых ожидают посредничества между Японией и миром, но не ожидают полной интеграции. Аналогичным образом, в «Японологии плюс» иностранцы изображаются как японофилы, которые помогают навести мосты между Японией и миром, рассказывая о самобытности Японии. Положение иностранцев в этом дискурсе амбивалентно: с одной стороны, они оказываются субординированы по отношению к японцам, а с другой – наделены способностью оживить экономику страны, и потому являются ценными для нее. Эта двойственность отражает борьбу Японии за баланс между глобализацией и утверждением национальной идентичности в логике нихондзинрон, подсвечивая проблемы интеграции иностранцев в японское общество.